Гусев, Владимир Елизарович

Влади́мир Елиза́рович Гу́сев (казнен 27 декабря 1497) — дворянин (по устаревшим версиям — дьяк) на службе русского государя Ивана III. Происходил из боярского рода Добрынских. Выполнял дипломатические поручения. Долгое время его считали составителем Судебника 1497, однако современные исследования отклоняют эту версию. Казнен по обвинению в заговоре.

Происхождение

Известен его отец — Елизар, который в 1448 г. находился при дворе князя Ивана Андреевича Можайского, а в 1478 г. был боярином князя Андрея Васильевича Меньшого. Его дети не занимали видного положения. Юшка Елизаров — человек из тверских земель сына Ивана III — Ивана Ивановича Молодого 1488 г. Осенью 1492 г. он бежал в Литву. Младшие братья Владимира — Василий и Михаил — служили князю Юрию Ивановичу Дмитровскому.

Тверское посольство

Первое упоминание о Владимире Гусеве относится к 1483 г. когда он ездил в Тверь к князю Михаилу Борисовичу, как посланник Ивана III. Миссия окончилась неудачей, он был выслан тверским князем. Событие это обсуждалось рядом историков. По мнению С. Б. Веселовского, «оскорбительный прием относился, конечно, не лично к Вл. Гусеву, а к московскому великому князю». Я. С. Лурье считал, что Гусев пытался привлечь князя Михаила на сторону князей, противостоящих централизационной политике Ивана III, а Михаил Борисович, как верный союзник Москвы, выслал Гусева. Однако это противоречит тому, что по летописи Гусев был послом великого князя. Л. В. Черепнин считал, что составитель летописи просто «пытался набросить на Гусева подозрительную тень». По мнению А. А. Зимина, летопись перелагает ответственность за тверской поход 1485 года с московского князя на тверского, обосновывая необходимость присоединения Твери и как бы подтверждая права Дмитрия на тверской престол. Кстати, наместником в Твери стал двоюродный брат Гусева — Василий Федорович Образец Симский.

Поездка в Литву

Владимир Гусев наряду с другими, более знатными сыновьями боярскими, упоминается в составе свиты, сопровождавшей в 1495 г. княгиню Елену в Литву для заключения брака с Александром Ягеллоном. Черепнин считал, что на мировоззрение Гусева могло оказать влияние «пребывание в Литве, где находились некоторые русские изгнанники (удельные князья)», и что он «мог оказаться в курсе» планов восстановления феодальной раздробленности. Все это могло быть, но могло и не быть. Скорее всего, следует присоединиться к более осторожному из суждений Черепнина, что «вряд ли можно сделать какие-либо прочные выводы для понимания позднейшего дела Гусева» из факта его участия в посольстве 1495 года.

Судебник 1497 г

Долгое время в историографии придерживались мнения, что о том, что Владимир Гусев был автором Судебника, составленного в 1497 году. Основанием для этого послужила фраза из Типографской летописи

…околничим и всем судьям, а уложил суд судити бояром по судебнику, Володимера Гусева писати.

Такая интерпретация ведет начало от Н. М. Карамзина и долгое время была общепринятой, включая и С. Б. Веселовского. Однако последнее время преобладает точка зрения Я. С. Лурье и А. В. Черепнина, что слова «Володимера Гусева писати» являлись служебной пометкой о том, что в это место надо внести запись о казни Владимира Гусева.

Заговор и казнь

Заговор возник в 1497 году в окружении царского сына Василия Ивановича и его матери Софьи Палеолог и был вызван усилением придворной группировки, связанной с внуком Ивана III, царевичем Дмитрием Ивановичем, сыном умершего к этому времени Ивана Молодого. Иван III готовился к коронации внука, который должен был стать его соправителем. Василий должен был отъехать из Москвы и ограбить царскую казну, хранившуюся в Вологде и на Белоозере. Софью подозревали в попытке отравить Ивана III. Великокняжеский сын подвергся домашнему аресту, а его сторонники в числе которых был Владимир Гусев — казнены. Иван передал дело митрополиту Симону и епископскому собору. Собор уполномочил верховный суд провести судебное заседание. Всех участников заговора признали виновными. Дьяка Федора Стромилова, Афанасия Еропкина, Владимира Гусева, Щавея (Ивана)Тимофеевича Скрябина и ещё двух руководителей приговорили к смертной казни и обезглавили 27 декабря. Это был первый случай применения статьи 9 Судебника. Многих сторонников Василия заключили в темницу. По мнению С. Б. Веселовского дело о заговоре Гусева было раздуто, многие были оклеветаны, ибо «по неосторожности или из побуждений карьеры вмешались в семейное дело великого князя». Л. В. Черепнин и Г. В. Вернадский считали, что участники заговора были связаны с дворами удельных князей и был противостоянием централизаторской политики московского великого князя.

Источники

• [annals.xlegio.ru/rus/zimin/zimin.htm#02 А. А. Зимин. Россия на рубеже XV—XVI столетий (Очерки социально-политической истории)]
• [gumilevica.kulichki.net/VGV/vgv4.htm Вернадский Г. В. Россия в средние века]

Отрывок, характеризующий Гусев, Владимир Елизарович

Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.