Гусейнзаде, Али-бек Гусейн оглы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Али-бек Гусейнзаде
азерб. علی بَی حسین زاده

Баку. 2 декабря 1910
Род деятельности:

публицист, журналист, общественный деятель, художник, врач

Дата рождения:

24 февраля 1864(1864-02-24)

Место рождения:

Сальяны, Бакинская губерния, Российская империя

Гражданство:

Российская империя Российская империя
АДР
Османская империя
Турция

Дата смерти:

17 марта 1940(1940-03-17) (76 лет)

Место смерти:

Стамбул, Турция

Али-бек Гусейн оглы Гусейнзаде (азерб. علی بَی حسین زاده, Hüseynzadə Əli bəy Hüseyn oğlu; 24.02.1864 — 17.03.1940) — азербайджанский учёный, философ, художник и врач.





Биография

Ранние годы

Али-бек Гусензаде родился 24 февраля 1864 года в Сальяны в семье религиозных деятелей. Его дед Ахунд Ахмед Сальяни в течение 32 лет был Шейх-уль-исламом Кавказа. Али-бек первое образование получил в Тифлисской мусульманской школе, затем в Тифлисской классической гимназии. В 1885 году он поступает на физико-математический факультет Санкт Петербургского университета. По окончании университета в 1889 году Гусейнзаде отправляется в Стамбул, где поступает на медицинский факультет Стамбульского университета. После завершения военного образования он работает в качестве военного врача в османской армии, а в дальнейшем — помощником профессора в Стамбульском университете. Являлся одним из основателей партии «Иттихад ве Терреги»[1].

Общественная деятельность

В 1903 году Али-бек вернулся на родину и семь лет прожил в Баку. За это время он активно занимался просветительской и издательской деятельностью, редактировал газету «Хаят», а также какое-то время был главным редактором газеты «Каспий». В 1905 году Али бек Гусейнзаде в составе азербайджанской делегации вместе с Али Мардан-беком Топчубашевым, Фаррух-беком Везировым, Адиль Ханом Зиядхановым и Ахмед-беком Агаевым отправился в Санкт-Петербург на встречу, где участвовали представители всех мусульманских регионов Российской империи, на которой было достигнуто соглашение о создании единой мусульманской партии. В 1906 году Али-бек Гусейнзаде начинает издание журнала «Фиюзат», финансированием издания занимался известный меценат, миллионер Гаджи Зейналабин Тагиев. На страницах журнала Али-бек выступает с резкой критикой царских властей. В 1910 году он решил перебраться в Османскую империю, где в следующем году его избрали членом президиума общества «Иттихад ве Таракки» (Единение и прогресс). В 1918 году Али-бек прибыл в Азербайджан и принял участие в становлении нового государства, он так же представляет молодую республику за границей, в частности вместе с М. А. Расулзаде ведёт переговоры с турецким руководством по вопросу оказания помощи АДР. После падения АДР Гусейнзаде окончательно обосновался в Турции.

Деятельность в Турции

В Турции Али-бек Гусейнзаде занимался в основном медициной, он являлся профессором медицины в Истамбульском университете, написал ряд монографий по теме происхождения и методов лечения таких болезней как сифилис и холера. В этот же период он занимался переводами на турецкий язык произведений таких авторов, как Гёте, Эсхила, Адама Смита, Омара Хайяма, Фирдоуси, Шиллера и многих других. Помимо этого Али-бек Гусейнзаде — соавтор «Энциклопедического медицинского словаря».

Фотогалерея

Живопись

Али-бек Гусейнзаде являлся талантливым художником: его картины хранятса в частных собраниях, а также в некоторых азербайджанских музеях. Свой талант художника А. Гусейнзаде в полной мере проявил в 1908 году, когда он занимался оформлением первой азербайджанской оперы «Лейли и Меджнун».

Гусейнзаде считается основоположником современной азербайджанской живописи маслом на холсте[2]. Известны такие его произведения, как «Мечеть Биби-Эйбат», «Портрет Шейх уль-ислама», подчёркивающие его уверсальность[2].

Также отмечается, что автором трёхцветного флага Азербайджанской Демократической Республики (ставшего позднее и флагом Азербайджанской Республики) был именно Али-бек Гусейнзаде[3].

Память

См. также

  • [ru.trend.az/news/culture/1577052.html Состоялась презентация книги «Али бек Гусейнзаде Туран»]

Источники

  1. * Сеидзаде Д. Б. Из истории азербайджанской буржуазии в начале XX века. — Баку, 1978, с. 43
  2. 1 2 Jonathan M. Bloom, Sheila Blair. The Grove Encyclopedia of Islamic Art and Architecture. — Oxford University Press, 2009. — Т. 2. — С. 235-247. — 513 с. — ISBN 9780195309911.
  3. Whitney Smith. Flag Lore Of All Nations. — Millbrook Press, 2001. — С. 13. — 112 с. — ISBN 9780761317531.  (англ.)

Напишите отзыв о статье "Гусейнзаде, Али-бек Гусейн оглы"

Ссылки

  • [slovari.yandex.ru/~книги/Лит.%20энциклопедия/Гусейн-Задэ-Али-Бек/ Статья в Литературной энциклопедии](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2844 дня))
  • [www.1news.az/analytics/history/20100316011513003.html Али бек Гусейнзаде — основатель идеологии, воплощенной в «триколоре» Азербайджана]
  • [www.trtazerbaycan.com/trtinternational/az/newsDetail.aspx?HaberKodu=66908416-3378-43d2-b2dc-bb5ea880617e Əli bəy Hüseyinzadə(на азерб. языке)]
  • [rusarchives.ru/publication/publ_2010_N02_str109.shtml#3 Архивы России. Издания и публикации.]
  • [files.odlar-yurdu.ru/docs/ali_bey_huseynzade.pdf Али бек Гусейнзаде]
  • [www.religare.ru/2_75228.html Синтез культур — традиция нации.]
  • [www.azcongress.ru/article.php?3257 Сея разумное, доброе, вечное]
  • [books.google.com/books?id=wdneenPO-uEC&pg=PA185&dq=ali+bey+huseynzade&ei=kjQoTL-0KaPSyQTZicW7CQ&cd=4#v=onepage&q=ali%20bey%20huseynzade&f=false Central Asia on Display]
  • [books.google.com/books?id=I8AUAQAAIAAJ&q=ali+bey+huseynzade&dq=ali+bey+huseynzade&ei=kjQoTL-0KaPSyQTZicW7CQ&cd=5 The Supplement to the modern encyclopedia of Russian, Soviet and Eurasian history]
  • [www.peterlang.com/Index.cfm?vID=260448&vLang=E Stereotypes in Literatures and Cultures]
  • [www.turkishstudies.net/English/DergiDetay.aspx?ID=1063&Detay=Abstract Ali Bey Hüseynzade’s Role In Work Of Common Turkic Language In XX Century]

Отрывок, характеризующий Гусейнзаде, Али-бек Гусейн оглы

– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.