Горн, Густав
| Густав Горн Gustaf Carlsson Horn<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1652 — 1653 | ||
| Предшественник: | Магнус Габриэль Делагарди | |
| Преемник: | Магнус Габриэль Делагарди | |
| Рождение: | 22 октября 1592 Эрбюхус,Швеция | |
| Смерть: | 10 мая 1657 (64 года) Скара, Швеция | |
| Род: | Горн | |
| Отец: | Карл Хенрикссон Горн | |
| Супруга: | Кристина Оксеншерна | |
| Военная служба | ||
| Принадлежность: |  Швеция
| |
| Звание: | фельдмаршал | |
| Сражения: | Битва при Брейтенфельде (1631) Битва при Нёрдлингене (1634) | |
Граф Густав Горн (швед. Gustav Horn; 22 октября 1592, Эрбюхус — 10 мая 1657, Скара) — шведский фельдмаршал во время Тридцатилетней войны.
Биография
Получил образование под присмотром астронома и астролога С. А. Форсиуса. В 1609—1612 годах совершил заграничную поездку, в ходе которой посещал занятия в Ростокском, Йенском и Тюбингенском университетах.
Впоследствии под командованием своего брата Эверта Горна принимал участие в шведской интервенции в Россию, однако в 1614 году уехал в Голландию, чтобы учиться военному делу у Морица Оранского. В 1618 году стал камергером Густава II Адольфа, который активно использовал его для различных дипломатических поручений, в том числе и для ведения переговоров о заключении брака c Марией Элеонорой Бранденбургской.
Получив в 1621 году чин полковника Норрландского полка, Горн участвовал в польско-шведской войне и при осаде Риги был тяжело ранен. В 1625—1628 годах вместе с Я.Делагарди успешно оборонял от поляков Лифляндию. В 1625 году назначен членом риксрода, а в 1628 году получил звание фельдмаршала. В этом же году ему было доверено командование всеми шведскими войсками, находившимися в Лифляндии.
Проявленные Горном знания военного дела способствовали тому, что со вступлением в 1630 году Швеции в Тридцатилетнюю войну король сделал его одним из своих самых приближённых людей. Он питал к Горну глубокое доверие и называл его своей правой рукой.
В сражении при Брейтенфельде (1631) Горн командовал левым флангом шведской армии. Во время похода Густава Адольфа в Южную Германию король оставил Горна с войском в 7 тыс. человек в Верхней Франконии. В начале 1632 года он под давлением войск Тили был вынужден оставить захваченное им Бамбергское епископство. Король поспешил ему на помощь, и они вместе вступили в Баварию. После того как Густав Адольф направился к Нюрнбергу, Горн принял командование оставленной в Баварии армией, однако вскоре был назначен командовать расположенными в долине Рейна войсками. Там ему удалось занять Кобленц и Трир, а также разбить войска императора возле Вислоха.
В августе 1634 года Горн вместе с герцогом Веймарским Бернгардом потерпел поражение от императора в битве при Нёрдлингене и оказался в плену, в котором провёл семь лет. В 1642 году его обменяли на трёх генералов имперской армии. После возвращения в Швецию был назначен вице-президентом Военной коллегии (1643). Во время датско-шведской войны 1643—1645 годов Горн командовал шведской армией, которая должна была напасть на Сконе.
В 1651 году получил от королевы Кристины в качестве графства Бьёрнеборг в Финляндии, а в качестве баронства — Мариенбург в Лифляндии. В 1652 году исполнял обязанности генерал-губернатора Лифляндии, однако в 1653 году он получил должность риксмарска и оставил генерал-губернаторский пост, чтобы занять место президента Военной коллегии. С началом польско-шведской войны 1655—1660 годов Карл X Густав поручил Горну руководство обороной Швеции.
Был дважды женат: с 1628 года на баронессе Кристине Оксеншерне, с 1643 года на Сигрид Бельке.
Источники
- Nordisk familjebok. B. 11. — Stockholm, 1909.
- Svenskt biografiskt handlexikon. — Stockholm, 1906.
Напишите отзыв о статье "Горн, Густав"
Отрывок, характеризующий Горн, Густав
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
