Густав Шведский (1799)

Густав Шведский

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Густав Ваза (9 ноября 1799, Стокгольм — 4 или 5 августа 1877, Пилльниц) — наследный принц Швеции, сын короля Швеции Густава IV Адольфа и королевы Фредерики.

Был старшим сыном короля Густава и сразу после рождения объявлен наследником престола. Когда ему было десять лет, его отец был свергнут в результате переворота, после чего семье пришлось отправиться в изгнание и жить в разных странах Европы.

Сторонники короля, густавианцы, несколько раз пытались добиться признания Густава законным наследником престола, но безуспешно. В 1816 году принял титул графа Иттенбурга, служил офицером в армии габсбургской Австрии и в 1829 году удостоился титула князя Вазы от императора Франца II. В 1836 году стал фельдмаршал-лейтенантом австрийской армии.

В 1828 году обручился с принцессой Марианной Нидерландской, но по политическим причинам был вынужден расторгнуть помолвку и 9 ноября 1830 года в Карлсруэ женился на своей двоюродной сестре Луизе Амалии Баденской, с которой развёлся в 1843 году. В браке родились сын Людвиг (1832), умерший в младенчестве, и дочь, принцесса Карола (1833—1907), вышедшая впоследствии замуж за короля Саксонии Альберта, но этот брак был бездетным.

В 1884 году останки Густава и его сына были перезахоронены в Стокгольме.

Ссылки

• [historiska-personer.nu/min-s/p0474b757.html Биография]  (швед.)

Отрывок, характеризующий Густав Шведский (1799)

– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.