Гутман, Илья Семёнович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Илья Семёнович Гутман
Дата рождения:

29 ноября 1918(1918-11-29)

Место рождения:

Киев, Украина

Дата смерти:

1999(1999)

Гражданство:

СССР СССР

Профессия:

кинорежиссёр, кинооператор

Направление:

социалистический реализм

Награды:

Илья Семёнович Гу́тман (1918 — 1999) — советский режиссёр и оператор документального кино.

Лауреат Ленинской премии (1980). Народный артист РСФСР (1988).





Биография

И. С. Гутман родился 29 ноября 1918 года в Киеве. В 21 год поступил на операторский факультет ВГИКа. Война застает Гутмана на третьем факультете института. В 1942 году четверо студентов курса, в числе которых был Гутман, написали письмо ректору с просьбой отправить их на фронт и защищать диплом там. Просьба была удовлетворена, и в этом же году группа становится фронтовыми операторами.

С 1942 года Гутман — оператор и режиссёр Центральной студии кинохроники. Член ВКП(б) с 1944 года.

Окончил операторский факультет ВГИКа в 1943 году.

В 1946 году Илью Гутмана отправили в Киргизию. Там же был снят фильм об альпинистах, покоривших пик Коммунизма (на то время пик Сталина).

Некоторое время входил в группу операторов, проводящих правительственные съемки в Кремле.

В 1960-х годах ездит в Италию, собирает различные материалы для документального фильма - наблюдения об Италии, итальянских городах, людях. Вместе с сценаристом Виктором Некрасовым сделал фильм «38 минут в Италии».

Один из авторов киноэпопеи Великая Отечественная, режиссёр фильмов «Битва за Москву» и «Освобождение Польши» (1980)[1].

Автор (совместно с Р. Л. Карменом) фильма «Неизвестная война» (о Второй мировой войне)[2].

И. С. Гутман умер в 1999 году. Сын — кинорежиссёр Александр Ильич Гутман, дочь — кинорежиссер Татьяна Гутман, жена — Зинаида Гутман.

Награды и премии

Фильмография

  • 1942 — День войны (военная кинохроника)
  • 1944 — Восьмой удар (военная кинохроника)
  • 1945 — 1 мая в Москве (кинохроника); Таджикистан (кинохроника)
  • 1946 — Молодость нашей страны; 29-й Октябрь
  • 1947 — День победившей страны
  • 1947 — Мастера высоких урожаев; Слава Москве; День победившей страны; Мастера высоких урожаев; Слава Москве
  • 1948 — В. И. Ленин
  • 1951 — Советские китобои
  • 1953 — Пик дружбы
  • 1954 — Остров Сахалин
  • 1955 — Под солнцем юга; В чудо-городе; Международные соревнования по легкой атлетике; Мелодии фестиваля; Первенство мира по конькам
  • 1956 — В дальневосточных морях; Рассказ об одном плавании
  • 1957 — Артисты цирка; Братский союз двух великих народов; Древнее и вечно юное искусство
  • 1958 — Волшебное зеркало; Над нами синее небо — главный оператор; На чемпионате мира по стрельбе
  • 1959 — Час неожиданных путешествий
  • 1960 — Цирковое представление
  • 1961 — СССР с открытым сердцем[3]; Рассказ об одной ночи; Я и ты
  • 1962 — Шаги большой гимнастики
  • 1963 — Время творить (главный оператор); Город смоляных лодок
  • 1964 — Перед началом спектакля; Династия Дуровых; Я — кинолюбитель; Советский цирк в Италии
  • 1965 — 38 минут по Италии; Юрий Никулин
  • 1967 — Дети цирка; Обычная жизнь Буэнос-Айреса; На аренах Южной Америки
  • 1968 — За нашу и вашу свободу; Манаус — город на Амазонке; Красная земля Бразилии
  • 1979 — История пяти колец

Режиссёр

  • 1953 — Пик дружбы
  • 1955 — Под солнцем юга
  • 1956 — Рассказ об одном плавании
  • 1963 — Город смоляных лодок
  • 1964 — Перед началом спектакля; Советский цирк в Италии
  • 1965 — 38 минут по Италии; Юрий Никулин
  • 1966 — На ледяной арене; Цирк на льду
  • 1967 — Обычная жизнь Буэнос-Айреса; На аренах Южной Америки
  • 1968 — Манаус — город на Амазонке; Красная земля Бразилии
  • 1971 — Огонь Спартакиады; От съезда к съезду; Это — спорт
  • 1973 — Стакан молока и хлеба кусок; Хозяева
  • 1975 — Рассказы о Москве; Порядок; Хроника 9-й пятилетки
  • 1976 — IX Московский международный; Три монолога
  • 1977 — Репутация; Путь, равный столетиям
  • 1978 — Здравствуй, столица
  • 1979 — История пяти колец
  • 1981 — Всего дороже
  • 1982 — Такой солдат непобедим 
  • 1983 — Сохранить природу
  • 1984 — Мы — москвичи; Ум и смелость
  • 1985 — В едином строю
  • 1986 — Спартак: действующие лица и болельщики; Нюрнберг, 40 лет спустя; Москва — Кремль
  • 1988 — Мы — журналисты
  • 1992 — Последний репортаж. Реквием; Профессия — журналист

Напишите отзыв о статье "Гутман, Илья Семёнович"

Примечания

  1. [www.vestnik.com/issues/1999/1012/koi/orlov.htm Виталий ОРЛОВ: ДВЕ МАТЕРИ, ДВА АЛЕКСАНДРА [KOI-8]]
  2. [magazines.russ.ru/zz/2005/2/svi14.html Журнальный зал | Зарубежные записки, 2005 N2 | Александра Свиридова — «За такое кино надо убивать»]
  3. www.mosfilm.ru/films/about/sssr_s_otkrytym_serdcem.html

Ссылки

  • www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=7243
  • magazines.russ.ru/zz/2005/2/svi14.html
  • www.rubricon.com/ced_ann/ced_ann_04_g.asp

Отрывок, характеризующий Гутман, Илья Семёнович

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.