Гхар-Далам

Гхар-Далам (традиционно, более точное произношение — Ар-Далам), мальт. Għar Dalam, букв. «пещера тьмы» — пещера на Мальте, в которой обнаружено несколько слоёв костных останков животных, вымерших в конце последнего оледенения, а также следы наиболее раннего пребывания человека на Мальте около 7400 лет назад (этот период по названию пещеры называется стадией, или фазой, Гхар-Далам).

Кости животных относятся к различным временам: если карликовый гиппопотам вымер около 180000 лет назад, то карликовый олень — намного позднее, около 18000 лет назад.

Первое научное исследование пещеры было проведено в 1885 году, однако пещера оставалась закрытой до 1933 года, а в годы Второй мировой войны использовалась как бомбоубежище. Здесь же во второй половине XX века был основан музей, из которого в 1980 году были похищены важные экспонаты — останки карликовых слонов и череп ребёнка эпохи неолита.

Подробное исследование пещеры было проведено в 1987 г. под руководством Эммануэля Анати, профессора палеонтологии Салентского университета (англ.). Группа итальянских археологов обнаружила в пещере образцы искусства предположительно эпохи палеолита, изображающие человеческие руки, антропозооморфные фигуры и несколько изображений животных в нижней части сталагмитных образований. На некоторых рисунках изображены слоны, вымершие на Мальте в эпоху плейстоцена. Большинство найденных изображений были позднее уничтожены вандалами.

Глубина пещеры — 144 метра, однако для посещения открыты только первые 50 метров. На входе в пещеру находится музей, где представлены важнейшие находки.

Стратиграфия

Пещера состоит из 6 слоёв.

1. Слой домашних животных (около 74 см). В этом слое обнаружены в основном животные сельскохозяйственного значения — коровы, лошади, овцы и козы. Также в слое найдены человеческие останки, кремни, керамика, другие инструменты и украшения.
2. Слой известняка (около 0,6 см).
3. Слой оленей (около 175 см). Карликовый олень, найденный в этом слое, происходит от европейского благородного оленя, Cervus elaphus. В этом же слое обнаружены немногочисленные хищники, а именно бурый медведь, красная лиса и волк, а также лебеди, гигантские черепахи и мыши-полёвки.
4. Слой гальки (около 35 см). Состоит исключительно из небольших окатышей и гальки, оставшихся от реки, протекавшей через пещеру. Поток был достаточно сильным, о чём свидетельствует крупный размер окатышей.
5. Слой гиппопотамов (около 120 см). Этот слой состоит в основном из останков Hippopotamus melitensis. Среди других животных, обнаруженных в этом слое — карликовый слон и гигантская соня, Leithia cartei.
6. Глиняный слой без костей (около 125 см). В этом слое костей не обнаружено, есть лишь отпечатки растений.

Ссылки

• [www.showcaves.com/english/mt/showcaves/Dalam.html Description of cave]
• [www.visitmalta.com/ghar-dalam Għar Dalam Cave and Museum] — Visit Malta
• [www.360cities.net/image/cave-ghar-dalam-malta#241.17,0.57,80.0 Виртуальная панорама пещеры]

Отрывок, характеризующий Гхар-Далам

«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.