Гхатак, Ритвик
| Ритвик Гхатак | |
| ঋত্বিক ঘটক | |
 Ритвик Гхатак | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
Ритвик Кумар Гхатак (бенг. ঋত্বিক ঘটক, Rittik Kumar Ghôţok, 4 ноября 1925, Дакка, Восточная Бенгалия, ныне Бангладеш — 6 февраля 1976, Калькутта) — индийский кинорежиссёр, драматург и сценарист, актёр театра и кино, классик национального кинематографа, волей обстоятельств оставшийся менее известным в стране и в мире, чем его соотечественники и современники Мринал Сен и Сатьяджит Рей.
Биография
Гхатак родом из аристократической семьи, переехавшей в Калькутту незадолго до того, как туда от голода 1943 года и разделения Индии в 1947 году устремились миллионы беженцев. Это бегство вошло в его творчество метафорой гигантской реки. Отец Ритвика Гхатака был чиновником и писателем, писателем был и его старший брат Маниш, чья дочь Махасвета Деви стала известным бангладешским автором и общественной деятельницей.
Творчество
В театр пришёл в 1946 году, писал драмы на бенгальском языке, переводил Гоголя и Брехта на бенгали, выступал как актёр и режиссёр. В 1950 году начал работать в кино как актёр, в 1952 году снял первый фильм, опять-таки на бенгали. Придерживался левых взглядов, но из-за бескомпромиссного, бунтарского характера нередко приходил в конфликт с соратниками, в конце концов был изгнан из коммунистической партии.
Всего оставил восемь картин, наиболее известная из которых — «Звезда за тёмной тучей» (1960). Многие работы остались незавершенными, замыслы — нереализованными. Фильмы не принесли коммерческого успеха, Гхатак начал пить, часто болел, переживал периоды тяжелой депрессии. Снимать становилось всё труднее и физически, и в финансовом отношении. Он сделал несколько короткометражных лент и документальных фильмов. Умер от туберкулёза в психиатрической лечебнице, где написал и — силами больных и медперсонала — поставил свою последнюю пьесу.
Более широкое признание на родине и в мире пришло к Гхатаку лишь после 1980-х годов.
Полнометражные фильмы
- Гражданин / Nagarik (1952, вышел на экраны в 1977)
- Трогательная ошибка / Ajantrik (1958)
- Беглец / Bari Thek Paliyee (1959)
- Звезда за тёмной тучей / Meghe Dhaka Тага (1960)
- Камал Гандхар / Komal Gandhar (1961)
- Суварнарекха / Subarnarekha (1968)
- Река по имени Титаш / Titas Ekti Nadir Naam (1973)
- Причина, спор и сказка / Jukti, Takko aar Gappo (1974)
Гхатак о кино
- Cinema and I. Calcutta: Ritwik Memorial Trust, 1987
- Rows and Rows of Fences. Calcutta: Seagull Books, 2000
Напишите отзыв о статье "Гхатак, Ритвик"
Литература
- Ritwik Ghatak/ Shampa Banerjee (ed.). New Dehli: Directorate of Film Festivals of India, 1981
- Ritwik Ghatak: Face to Face: Conversations with the Master 1962—1977/ Sibaditya Dasgupta, Sandipan Bhattacharya (eds). Kolkata: Cine Central, 2003
Ссылки
- [kinocenter.rsuh.ru/asghatak.htm Биография]
- [www.sensesofcinema.com/2003/great-directors/ghatak/ Sensesofcinema.com] (англ.)
- [www.calcuttaweb.com/cinema/ritwik.shtml Calcuttaweb.com] (англ.)
- [www.rouge.com.au/3/film.html Рэмон Беллур о Ритвике Гхатаке] (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Гхатак, Ритвик
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
