Гэлтахт

Гэ́лтахт (ирл. Gaeltacht, гэльск. Gàidhealtachd) — в Ирландии и Шотландии обозначение районов, где соответственно ирландский и шотландский (гэльский) языки сохраняются как языки повседневного общения значительной части жителей. В Республике Ирландия статус определённых территорий как гэлтахтов определён в законодательном порядке, в Шотландии это название является неформальным.

Гэлтахты в Ирландии

История

Отчёт первой Комиссии по гэлтахтам (Coimisiún na Gaeltachta) появился в 1926 году. Согласно ему гэлтахтами предлагалось объявить все районы, где на ирландском языке говорит свыше 25 % населения. В результате в Свободном государстве были созданы гэлтахты в 15 из 26 графств. В то же время в Северной Ирландии правительство отрицательно относилось к ирландскому языку, и никаких мер по его защите принято не было.

Вторая комиссия была создана в начале 1950-х годов. Она рекомендовала пересмотреть границы гэлтахтов и исключить из их числа ряд районов, где ирландский язык исчез или значительно ослаб. В результате были установлены границы округов-гэлтахтов в семи графствах (Донегол, Голуэй, Мейо, Керри, Корк и Уотерфорд), которые с тех пор претерпели лишь незначительные изменения: были добавлены районы Клохана и Бренанна (в Керри), часть Западного Мускерри (Корк) и Бале-Гиб и Рах-Карнь в графстве Мит.

Третья комиссия опубликовала свой отчёт, в котором предлагалось разделить гэлтахты на три класса в зависимости от положения ирландского языка и сосредоточить усилия правительства на том, чтобы поддерживать его в первую очередь в районах класса А, где язык наиболее силён, однако правительство отвергло эту идею.

Демография

Согласно переписи 2006 года, население гэлтахтов составляет 91 862 человека, из них ирландским языком владеют 64 265. Большинство гэлтахтов представляют собой отдалённые сельские районы, и для них всегда был характерен высокий уровень оттока молодёжи. В то же время естественная красота многих из этих мест привлекает не владеющих ирландским языком туристов и иммигрантов, что также размывает положение ирландского языка. В особенно значительной мере это относится к гэлтахтам графства Голуэй, находящимся в непосредственной близости от растущего города Голуэй.

Гэлтахты в Шотландии

В Шотландии термин Gàidhealtachd неофициально употребим как обозначение районов страны — в первую очередь частей Хайленда и Гебридских островов, где сохраняются гэльские язык и культура. Часто противопоставляется Galldachd — «некельтской» части Шотландии.

Ссылки

• [www.udaras.ie Údarás na Gaeltachta] Сайт ирландского ведомства по делам гэлтахтов

Отрывок, характеризующий Гэлтахт

– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.