Императрица Гэммэй

Императрица Гэммэй

Императрица Гэммэй (Гэммё) (яп. 元明天皇 гэммэй тэнно: 661—721) — 43-я императрица Японии, дочь Тэндзи, правившая с 18 августа 707 по 3 октября 715 года. Имя — Ахэ (Абэ). Посмертные титулы — Ямато-нэко-амацу-миё (/мисиро)-тоёкуни-нари.

Жизнеописание

Гэммэй заняла трон после смерти своего сына, Момму, что было вопиющим нарушением любых прецедентов престолонаследия. В указе (сэммё), провозглашенном при вступлении Гэммэй на трон, в частности, говорилось: «Изрек государь [Момму], сын наш: „Тело наше нынче устало, и желаем мы отдых получить, и болезнь побороть. На посту же нашем, унаследованном от солнца небесного, должно владыке пребывать и править. Посему мы его уступаем"».

Для того, чтобы решение Гэммэй о принятии титула императрицы не выглядело беспочвенным, она ссылалась на волю императора Тэнти: «И вот законы те, что установлены и назначены государем, сыном Ямато, о коем молвят с трепетом, правившим Поднебесной из дворца Афуми-но Оцу [Тэнти], — законы, что вместе с Солнцем-Луной далеко длятся, законы вечные, неизменные, кои принять и исполнять надлежит, все мы приняли и с трепетом службу несли» (пер. Л.М.Ермаковой).

Судя по всему, Тэнти, к которому апеллировала Гэммэй (и о ноле которого нам на самом деле ничего не известно), провозгласил (или якобы провозгласил) такой порядок престолонаследия, при котором сам государь (или же императорский дом в целом) выбирал себе преемника без участия каких-либо других лиц. В дальнейшем это установление Тэнти неоднократно упоминалось при вступлении новых правителей на престол. Интересно, что очень часто выбор падал на женщин — по-видимому, в качестве компромиссного решения в условиях относительного баланса сил внутри правящего рода.

Одновременно в качестве меры защиты от внутридинастических коллизий был выработан механизм отречения от престола в пользу предварительно назначенного преемника. Так, Дзито отреклась в пользу своей дочери, Гэнсё.

В 710 году императрица Гэммэй основала город Хэйдзё-кё в регионе Кинки, задумав разместить здесь столицу.

В 712 году по приказу Гэммэй была создана официальная императорская хроника, Кодзики («Записи о деяниях древности»). В 720 году, опять же по приказу Гэммэй была создана «Нихон Сёки» («Анналы Японии») — официальная императорская хроника, являющаяся по сути экспортным вариантом Кодзики, написанном на китайском языке по образцу китайских летописей.

Девизы правления

Императрица правила под следующими девизами:

• Кэйун (704—708)
• Вадо (708—715)
• Рэйки (715—717)

Родословная

Замечание: титул мико или о: дзи (яп. 皇子) носили сыновья государя, принцы или князья; титул химэ-мико, кодзё: или одзё: (яп. 皇女) — носили княгини / принцессы.

Фурухито-но-Оэ

Ямато-химэ-но Окими

(38) Император Тэндзи

(41) Императрица Дзито

(43) Императрица Гэммэй

Хасихито-но химэ-мико

(39) Император Кобун

Кадоно-но Окими

Икэбэ-о

Оми-но Мифунэ

Сики-но Мико

(49) Император Конин

(50) Император Камму

Савара-синно

(40) Император Тэмму

Такэти-но Мико

Нагая-но Окими

Кувата-но Окими

Исобэ-о

Ивами-о

Такасина-но Минэо

Кусакабэ-но Мико

(44) Императрица Гэнсё

Оцу-но Мико

(42) Император Момму

(45) Император Сёму

(46) Императрица Кокэн (48) Императрица Сётоку

Осакабэ-но Мико

Киби-найсинно

Иноэ-найсинно

Нага-но Мико

Фунъя-но Киёми

Охара-о

Фунъя-но Ватамаро

Михара-но Окими

Огура-о

Киёхара-но Нацуно

Тонэри-синно

(47) Император Дзюннин

Садаё-о

Киёхара-но Арио

Ниитабэ-синно

Сиояки-о

Хагами-но Кавацугу

Фунадо-о

Литература

• Концевич Л. Р. [search.rsl.ru/ru/catalog/record/4696545 Хронология стран Восточной и Центральной Азии]. — Москва: Восточная литература РАН, 2010. — 806 с. — ISBN 978-5-02-036350-2.
• История Японии / Под ред. А. Е. Жукова. — М.: Институт востоковедения РАН, 1998. — Т. 1. С древнейших времён до 1968 г. — 659 с. — ISBN 5-89282-107-2.
•  (фр.) Isaac Titsingh. [books.google.ru/books?id=18oNAAAAIAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Нихон одай итиран, или Обзор императорских правлений в Японии] = Nipon o daï itsi ran, ou, Annales des empereurs du Japon. — Paris, 1834. — 460 p.

Отрывок, характеризующий Императрица Гэммэй

– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.