Гэндон, Джеймс

Джеймс Гэндон (англ. James Gandon; 20 февраля 1742, Лондон, Англия — 14 февраля 1823, пригород Лукан, Ирландия) — известный ирландский архитектор конца XVIII — начала XIX веков. Известен такими работами как здание Таможенного управления в Дублине, здание Четырёх Судов, Кингс-инн в Дублине, особняк Emo Court в графстве Лиишь.

Биография

Родился в 1742 году на Бонд-стрит в Лондоне в семье оружейника Питера Гэндона и Джейн Бёрчолл (англ. Jane Burchall). Дед — Питер Гэндон, беженец-гугенот из Франции.

По окончании художественной школы работал у Джеймса Чемберса. С 1765 года начал самостоятельную архитектурную практику. В 1769 году занял второе место на конкурсе проектов для здания биржи в Дублине, и хотя для реализации был выбран проект Томаса Кули (англ. Thomas Cooley), дублинские строительные заказчики обратили внимание на Гэндона.

В 1780 году отказался от приглашения в Санкт-Петербург от одного из членов императорской фамилии^{[уточнить]}. В 1781 году принял предложение переехать в Дублин для надзора за строительством нового здания таможенного управления по проекту скончавшегося незадолго до этого Томаса Кули. Суммарные затраты на возведение этого здания составили £200 тыс., что было огромной суммой в те времена.

Литература

• Duffy, Hugo. James Gandon and His Times. — Eblana Editions, 1999. — 288 p. — ISBN 978-0946846283.

Отрывок, характеризующий Гэндон, Джеймс

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.