Гэнроин

Гэнроин (яп. 元老院,げんろういん) (букв. «Сенат», «Палата старейшин») — высший законодательный орган Японии в 1875—1890 годах.

Общие сведения

Сенат Японии был основан 14 апреля 1875 года вместе с Верховным Судом по решению Осакского съезда. Сенат наследовал обязанности левой палаты Большого государственного совета. К его основным полномочиям относилось принятие новых и правка старых законов коллегиальным путём. Законопроекты на рассмотрение Сената подавало японское правительство, а с 1885 года — Кабинет Министров. Эти законопроекты часто принимались поспешно или вообще постфактум, после их провозглашения законом органами исполнительной власти. Поэтому роль Сената как законодательного института была слабой. В частности, из 287 законопроектов, рассмотренных сенаторами в течение 1875—1881 годов, 193 были приняты постфактум.

В 1876—1880 годах Сенат занимался разработкой проекта конституции Японии. Он трижды подавал свой проект с поправками на рассмотрение правительства, но руководители государства его отклоняли.

Среди секретарей раннего Сената было немало молодых амбициозных политиков, которые впоследствии участвовали в антиправительственном движении за свободу и народные права, — Ои Кентаро, Накаэ Тэмин, Нума Морикадзу, Симада Сабуро и другие. Кроме этого, среди сенаторов работала группа во главе с Сасаки Такаюки, которые требовали усиления прав законодательного органа и часто конфликтовали на этой почве с представителями правительства.

Сенат был распущен 20 октября 1890 года в связи с открытием парламента Японии. За весь период своей деятельности он разработал 759 законопроектов. Кроме этого, Гэнроин занимался рассмотрением общественных прошений и петиций.

Источники

元老院 // 日本大百科全書 : 全26冊. — 2版. — 東京 : 小学館, 1994—1997.

Ссылки

•  (яп.) [www.ndl.go.jp/modern/cha2/description02.html Проект Конституции от гэнроина] // Национальная парламентская библиотека Японии

Отрывок, характеризующий Гэнроин

Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.