Гюден де ла Саблоньер, Шарль-Этьен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Этьен Гюден де ля Саблонньер
фр. Étienne Gudin de la Sablonnière
Дата рождения

13 февраля 1768(1768-02-13)

Место рождения

Монтаржи, провинция Орлеане (ныне департамент Луаре), королевство Франция

Дата смерти

22 августа 1812(1812-08-22) (44 года)

Место смерти

Смоленск, Российская империя

Принадлежность

Франция Франция

Род войск

Пехота

Годы службы

17821812

Звание

Дивизионный генерал

Командовал

пехотной дивизией (1804—12)

Сражения/войны

Сражение при Ауэрштедте
Битва при Пултуске
Битва при Прейсиш-Эйлау
Битва под Фридландом
Абенсбергское сражение
Битва при Ландсхуте
Битва при Экмюле
Битва под Ваграмом
Сражение под Смоленском
Бой у Валутиной горы

Награды и премии

Сезар Шарль Этьен Гюден де ла Саблонньер (фр. César Charles Étienne Gudin de la Sablonnière; 13 февраля 1768, Монтаржи, департамент Луаре — 22 августа 1812, Смоленск) — французский военный деятель, дивизионный генерал (6 июля 1800 года); граф с 7 июня 1808 года, участник революционных и наполеоновских войн.





Происхождение и образование. Военная служба до революции 1789 год

Будущий генерал Гюден был сыном офицера полка Артуа и племянником генерала Этьена Гюдена. Учился в Бриенской военной школе вместе с Наполеоном Бонапартом.

Военную службу начал 28 октября 1782 года в корпусе гвардейских жандармов. 2 июля 1784 года переведен в пехотный полк Артуа (с 1791 года 48-й полк) с назначением в чин подпоручика.

Служба во время французской революции и Директории 17891799 годы

1 января 1791 года произведён в поручики. В составе 2-го батальона своего полка направлен на Сан-Доминго, где участвовал в подавлении восстания негров.

5 июля 1792 года вернулся во Францию. В мае 1793 года был назначен адъютантом своего дяди генерала Э. Гюдена, а после его ареста перешёл в Арденнскую армию.

В 17941796 годах сражался в рядах Северной, Самбро-Маасской и Рейнской армий.

В ноябре 1796 году занял должность начальника Генерального Штаба генерала Л. Сен-Сира, вместе с которым отступал из Баварии, затем — начальник штаба Кельского гарнизона, 24 дня защищавшего крепость Кель от австрийцев.

В январе 1798 года переведён в армию, готовящуюся к высадке на Британские острова.

В октябре того же года был переведён в Майнцскую армию к генералу Лефевру.

В январе — апреле 1799 года вновь возглавлял штаб Сен-Сира. 5 февраля 1799 года произведён в бригадные генералы. В апреле 1799 года командовал бригадой у генерала Суама в обсервационном корпусе у Мангейма, а затем назначен генералом А.Массена командиром бригады в 4-й дивизии генерала Сульта в армии Гельвеции.

Проявил себя храбрым и распорядительным командиром. После соединения Дунайской и Рейнской армий сначала командовал бригадой в дивизии генерала Лекурба. Участвовал в бою с русскими войсками при Сен-Готарде. С 5 октября 1799 года — начальник Генерального Штаба при генерале Лекурбе в Рейнской армии. Отличился в сражениях при Штоккахе, Мёскирхе, Меммингене.

Служба в армии во времена Консульства и Первой империи

23 мая 1800 года заменил генерала Вандама на посту командира дивизии. Сражался при Хохштадте и Нейбурге. С 4 июля 1800 года командовал 2-й дивизией в корпусе генерала Лекурба. С 22 августа 1800 года — командующий 10-м военным округом в Тулузе.

23 августа 1803 года получил в командование 3-ю дивизию в лагере маршала Н. Л. Даву и с тех пор стал одним из его самых доверенных подчинённых и любимых дивизионных командиров.

Во время Прусской кампании Наполеона 1806 года принял выдающееся участие в сражении при Ауэрштедте 14 октября, решившем вместе с Йенской битвой судьбу Пруссии. Военный историк Д. Чандлер описывает действия генерала Гюдена в Ауэрштедской битве следующим образом:

«Генерал во время марша своей дивизии в авангарде III корпуса Даву …внезапно наткнулся на 4 эскадрона и 1 батарею пруссаков.
Гюден сразу принял меры предосторожности, построив свою пехоту в каре, прежде чем продолжить путь.
Затем, когда поднялся туман, стала видна прусская кавалерия на расстоянии около 1,000 ярдов. Гюден, не теряя времени,
открыл огонь. Это заставило сразу же замолчать пушки пруссаков, а их кавалерия пустилась в бегство…»

(Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. М., 2000. С. 304-305,307.)

Позднее, во время той же битвы Гюдену «…противостояли 9 пехотных батальонов, 24 пушки и 16 кавалерийских эскадронов. Однако каре Гюдена без труда отбили повторные атаки пруссаков на правом фланге, оттеснив их к Эккартсбергу…». Цена этого героизма была, однако, велика. Дивизия Гюдена потеряла 40 % своего боевого состава.

29 октября 1806 года Гюден осадил крепость Кюстрин и 1 ноября принудил её к сдаче. 29 ноября 1806 года во главе своей дивизии вступил в Варшаву. Отличился в сражении при Насёльске. 26 декабря 1806 года во время сражения при Пултуске появление его дивизии на поле боя решило судьбу сражения — Беннигсен принял решение выйти из боя.

Затем участвовал в сражениях при Прейсиш-Эйлау, Фридланде.

В 1809 году в составе корпуса маршала Даву сражался в следующих битвах: при Танне, Абенсберге, Ландсхуте и Экмюле. В последней битве в начале сражения атаковал и захватил стратегически важные высоты Рокинга. Участвовал также в битвах при Регенсбурге и при Виттенау, был четырежды ранен в сражении при Ваграме 6 июля 1809 года. В августе 1809 года, не оставляя командования дивизией, получил почётное назначение губернатором императорского дворца Фонтенбло.

С 1 апреля 1812 года командовал 3-й дивизией 1-го корпуса Великой Армии.

Ранение и смерть. Отзыв Наполеона о генерале Гюдене

Во время русской кампании 1812 участвовал в Смоленском сражении. В ходе сражения при Валутиной Горе 19 августа присоединился к ведущему бой корпусу маршала М. Нея. Одним из первых выстрелов, сделанных из русских орудий, ему оторвало обе ноги. Гюден был эвакуирован в Смоленск, но там вскоре умер. По словам Наполеона, Гюден «давно бы уже получил жезл маршала, если бы можно было раздавать эти жезлы всем, кто их заслуживал».

Титулы

Напишите отзыв о статье "Гюден де ла Саблоньер, Шарль-Этьен"

Примечания

  1. [thierry.pouliquen.free.fr/noblesse/Noblesse_G3.htm Дворянство Империи на G]

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20050508013841/hronos.km.ru/biograf/bio_g/guden.html Статья о генерале Гюдене в словаре К. А. Залесского]
  • [www.napoleonic-officers.net/web/officers/G/gudin.html Биография С. Ш. Гюдена] (англ.)
  • [www.souvenir-davout.com/spip.php?rubrique1 Воспоминания маршала Даву о генерале Гюдене] (фр.)

Отрывок, характеризующий Гюден де ла Саблоньер, Шарль-Этьен

– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.