Гюзелев, Никола

Никола Гюзелев болг. Никола Николаев Гюзелев
Основная информация
Дата рождения	17 августа 1936(1936-08-17)
Место рождения	Пиргос, Третье Болгарское царство
Дата смерти	16 мая 2014(2014-05-16) (77 лет)
Место смерти	София, Болгария
Страна	Болгария Болгария
Профессии	оперный певец
Коллективы	Народная опера Болгарии
[ghiuselev-opera.com ev-opera.com]

Никола Николаев Гюзелев (болг. Никола Николаев Гюзелев; 17 августа 1936, Павликени, Третье Болгарское царство — 16 мая 2014, София, Болгария) — болгарский оперный певец.

Биография

Его отец, Николай Гюзелев, садовник по профессии, превосходно играл на скрипке. Мать, Елисавета, была швеей, но в молодости играла в любительских театрах. Интерес к опере пробудился у будущего певца в 15-летнем возрасте, когда он услышал по радио монолог Бориса из оперы «Борис Годунов» Мусоргского в исполнении Эдмонда Косовски.

Изучал живопись в Болгарской Национальной академии искусств, в 1954 г. поступил в Академию Национальной оперы Софии. С 1955 г начал заниматься вокалом у оперного знаменитого оперного тенора Илии Йосифова, а с 1960 г. — у баритона Кристо Брамбарова. С 1960 г. был стажером, с 1961 г. — постоянным артистом в Народной опере, где он дебютировал 27 июня 1961 г. в роли Тимура в опере Пуччини « Турандот». Основное внимание в своей работе певец уделял русскому и итальянскому репертуару. За время своей карьеры, продлившейся более 50 лет, он исполнил более 70 ролей, включая роль Пимена в «Борисе Годунове» Мусоргского, благодаря которой он получил международной признание в 1963 г.

В 1962 г. был награждён золотой медалью на Международном молодёжном фестивале в Хельсинки, а на следующий год — первым призом и золотой медалью на II Международном конкурсе молодых оперных певцов в Софии за роль Филиппа II в «Дон Карлосе». В 1963 г. последовал международный дебют в Барселоне, затем — гастроли с Оперным ансамблем Софии по Западной Европе.

В 1966 г. с большим успехом выступил в оперном театре Метрополитен в Нью-Йорке. Выступал в Берлинской Государственной опере, в миланском театре Ла-Скала, в Венской Государственной опере и в лондонском театре Ковент-Гарден. В 1968 г. на сцене театра «Реджо» в Парме добился большого успеха с ролью Аттилы из одноимённой опере Верди.

Среди осуществлённых записей — Симфония № 13 Шостаковича c под управлением Мстислава Ростроповича, «Борис Годунов» Мусоргского под управлением Клаудио Аббадо, «Сказки Гофмана» Оффенбаха под управлением Андре Клюитенса и др.

В 1994 г. Парме получил награду «Золотой Верди». Среди наград — орден «Кирилл и Мефодий» — Первая степень, орден «Стара Планина» — Первая степень, Димитровская награда, призы «Золотая Лира», «Золотое перо», «Комендаторе Республики Италия» и другие.

Ссылки

• Никола Гюзелев (англ.) на сайте Internet Movie Database
• www.globalpost.com/dispatch/news/afp/140516/bulgarian-opera-great-nicola-ghiuselev-dies-aged-77

Отрывок, характеризующий Гюзелев, Никола

Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.