Гюйо-Дефонтен, Пьер Франсуа

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гюйо-Дефонтен, Пьер»)
Перейти к: навигация, поиск
Пьер Франсуа Гюйо-Дефонтен
фр. Pierre François Guyot Desfontaines
Дата рождения:

29 июня 1685(1685-06-29)

Место рождения:

Руан, Франция

Дата смерти:

16 декабря 1745(1745-12-16) (60 лет)

Место смерти:

Париж, Франция

Язык произведений:

французский

Пьер Франсуа́ Гюйо́-Дефонте́н (фр. Pierre François Guyot-Desfontaines; 29 июня 1685, Руан16 декабря 1745, Париж) — французский писатель и литературный критик XVIII века. Представитель позднего классицизма.





Биография и творчество

Был сначала иезуитом, но вышел из ордена и неоднократно попадал в тюрьму за буйства и скандалы. В Париже Дефонтен вместе с Эли Фрероном и Франсуа Гране редактировал «Journal des savants» (1724—1727), «Le Nouvelliste de Parnasse» (1730—1732), «Observations sur les écrits modernes» (1735—1743) и «Jugements sur les ouvrages nouveaux» (1744—1745). Его злое и остроумное перо создало ему массу врагов, в том числе Вольтера, который вначале покровительствовал Дефонтену и даже выручал из тюрьмы Бисетр, куда тот попал за сексуальные похождения с молодыми людьми, а потом осыпал беспощадной бранью в эпиграммах. Кроме переводов с английского («Путешествия Гулливера» Свифта, 1727; «Приключения Джозефа Эндруса» Филдинга, 1743) и латинского (из Вергилия, 1763), Дефонтен написал «Dictionnaire néologique à l’usage des beauxesprits, avec l'éloge de Pantalon Phoebus» (1726) и издал «Генриаду» Вольтера, с обстоятельной и безжалостной критикой.

Дефонтену принадлежит также продолжение «Путешествий Гулливера» — «Новый Гулливер» (1730), в котором героем становится сын Гулливера.

После смерти Дефонтена его друг аббат Жозеф де Ла Порт собрал воедино его разрозненные статьи и рецензии из разных журналов (L'Esprit de l'abbé Desfontaines, ou Réflexions sur différents genres de sciences et de littérature, avec des jugements sur quelques auteurs et sur quelques ouvrages autant anciens que modernes. T. 1—4. Londres; [Paris]. 1757).

Дефонтен в пушкинской эпиграмме

Имя Дефонтена упомянуто в первой из цикла пушкинских эпиграмм «На Каченовского» (1818):

    Бессмертною рукой раздавленный зоил,
    Позорного клейма ты вновь не заслужил!
    Бесчестью твоему нужна ли перемена?
    Наш Тацит на тебя захочет ли взглянуть?
    Уймись — и прежним ты стихом доволен будь,
    Плюгавый выползок из гузна Дефонтена! [1]

Эпиграмма вызвана статьей Каченовского, опубликованной в журнале «Вестник Европы» и направленной против Н.М. Карамзина (здесь он фигурирует в образе Тацита). Заключительная строка эпиграммы — дословная цитата из стихотворения Вольтера «Бедняга».

Книга

  • Новый Жан Гулливер / Перевел Михайло Копьев. — М.: Унив. тип., у В. Окорокова, 1791.

Напишите отзыв о статье "Гюйо-Дефонтен, Пьер Франсуа"

Примечания

Ссылки

[pushkin.ellink.ru/sborniki/52.pdf Чекалов К.А. Лилипуты в стране гулливеров // Михайловская пушкиниана. Выпуск 52. Материалы Михайловских Пушкинских чтений «Весёлое имя: Пушкин». — Сельцо Михайловское, 2011. — С. 22—34]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Гюйо-Дефонтен, Пьер Франсуа

– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.