Гюльденштедт, Иоганн Антон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гюльденштедт, Иоганн»)
Перейти к: навигация, поиск
Иоганн Антон Гюльденштедт
нем. Johann Anton Güldenstädt
Дата рождения:

26 апреля 1745(1745-04-26)

Место рождения:

Рига, Лифляндская губерния, Российская империя

Дата смерти:

23 марта 1781(1781-03-23) (35 лет)

Место смерти:

Санкт-Петербург, Российская империя

Научная сфера:

ботаника, зоология, лингвистика

Известен как:

автор первого описания природы южнорусских степей, один из первых европейцев, исследовавших быт и культуру северо-кавказских народов

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Gueldenst.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Gueldenst.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=12522-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Güldenstädt».

Иога́нн Анто́н (Анто́нович) Гюльденште́дт (Гильденштедт; нем. Johann Anton Güldenstädt; 26 апреля 1745, Рига — 23 марта 1781, Санкт-Петербург) — естествоиспытатель и путешественник из балтийских немцев на русской службе.

Гюльденштедт — автор первого описания и характеристики почв, растительности и животного мира южнорусских степей, первым объяснил происхождение чернозёма, впервые описал ряд до того неизвестных позвоночных (слепыш, новый вид суслика и др.)[1].

Гюльденштедт — один из первых европейцев, исследовавших быт и культуру осетин, ингушей и других северо-кавказских народов.

Президент Вольного экономического общества (с 1780 года)[1].

Гюльденштедт обладал выдающимися нравственными качествами; во время эпидемии 1781 года он с таким самоотвержением лечил больных, что истощённый непосильной работой организм его не перенёс болезни, которой он заразился[2].





Научный путь

Учился медицине во Франкфурте-на-Одере.

Докторскую степень получил в 1767 году в Берлине[2].

В 1768 году по приглашению Санкт-Петербургской академии наук приехал в Россию.

Участвовал в академических экспедициях 1768—1774 годов, возглавлял так называемую 2-ю Астраханскую экспедицию. Гильденштедту первоначально было поручено обследование Кавказа в пределах Астраханской губернии того времени. Однако Гильденштедт отправился обследовать Северный Кавказ и Грузию.

Исследование Северного Кавказа и Грузии

Время пребывания Гильденштедта на Кавказе совпало с русско-турецкой войной 1768—1774 годов, и это определило повышенное внимание исследователя к вопросам военно-стратегического характера.

Гильденштедт осуществлял свои экспедиционные исследования Кавказа по заданию российского правительства, чётко осознававшего собственные интересы и цели в регионе. Гильденштедт в полной мере и с большой тщательностью выполнил возложенную на него миссию. Однако, при сборе сведений он руководствовался не только предписаниями свыше, но и собственными представлениями о долге учёного перед наукой и обществом.

Как натуралист и доктор медицины, Гильденштедт обстоятельно исследовал нефтяные месторождения и минеральные источники в Центральном Предкавказье и на последних провёл ряд медицинских экспериментов; им составлены подробные описания флоры и фауны всех мест, по которым проходил маршрут экспедиции.

Осознание же миссии учёного, едва ли не первым оказавшегося среди малоизвестных науке того времени народов, предопределило, в частности, сбор Гильденштедтом лингвистических данных, составление словарей полутора десятков языков коренных народов региона (впрочем, сбор лингвистических материалов предписывали и инструкции Академии).

Гильденштедт не посещал Дагестана и только побывал на одном из участков его западных границ в Кахетии. Однако и в этой ситуации он нашёл возможность собрать ценные и достоверные сведения по географии, политическому устройству, лингвистике значительной части горного края.

Путешествие Гильденштедта на Кавказ началось в июне 1768 года. В отряд входило четверо студентов — Алексей Беляев, Борис Зряковский, Адриан Соколов, Степан Крашенинников (присоединился к отряду позднее после кратковременной поездки с С. Г. Гмелиным), а также рисовальщик Григорий Белый и «чучельник» Семен Тарбеев.

Выехав из Петербурга и проехав Новгород, Москву, Воронеж и Царицын, отряд в декабре 1769 года достиг Астрахани. Оттуда Гильденштедт отправился в Кизляр, ставший до осени 1771 года базовым лагерем для обследования близлежащих территорий Северного Кавказа. За это время экспедиция посетила районы, заселённые терскими казаками, кумыками, чеченцами, ингушами, побывала в Малой Кабарде и Осетии.

В сентябре 1771 года Гильденштедт прибыл в Грузию. Там он пробыл целый год. Вместе с царём Картли и Кахетии Ираклием II Гильденштедт объехал Кахетию, вместе с князем Давидом Эристави посетил южные районы страны, в сопровождении проводников перебрался в Западную Грузию, где встречался с царем Имеретии Соломоном I, познакомился с подвластными последнему землями, а также с Рачею и другими провинциями этой части Грузии.

Материалы по Грузии — о её природных богатствах и истории, о культуре народа и многом другом — занимают в общем объёме изысканий Гильденштедта по Кавказу особое место как по объёму, так и по разноплановости собранных данных. Отчасти это объясняется задачами, поставленными руководством Академии наук перед исследователем. Но в неменьшей степени позицию учёного определили его личные симпатии к стране и её народу.

Гильденштедт восклицал:

Разве это было бы не грешно — относиться к такой стране без должного уважения?! Мне эта страна по душе, и я радуюсь при мысли, что проведу в ней год[3].

Хорошо сложились отношения у Гильденштедта и с Ираклием II. Царь, обращавший особое внимание на рудники, старался привлечь Гильденштедта к себе на службу, предполагая использовать его как специалиста при разработке рудников, но Гильденштедт предложение отклонил.

Осенью 1772 года группа двинулась в обратный путь. Известие о готовящемся на неё нападении с целью ограбления вынудило Гильденштедта задержаться на грузинской границе в селении Степанцминда. Проведённый там месяц Гильденштедт посвятил составлению полного описания географического и политического положения Грузии.

Достигнув Северного Кавказа, Гильденштедт провёл несколько месяцев в Кизляре, где продолжил составление сводных описаний Кавказа.

Оставив Кизляр, он вновь обследовал территории между Тереком и Сунжей, совершил объезд Большой Кабарды, проехал Пятигорье и земли вдоль Кумы и в июле 1773 года прибыл в Черкасск. Из устья Дона Гильденштедт намеревался проехать в Крым, но условия военного времени помешали осуществлению этого плана. От устья Дона отряд двинулся на Кременчуг и оттуда через Полтаву, Киев, Орёл и Тулу достиг Москвы во второй половине декабря 1774 года.

В Санкт-Петербург возвратился 2 марта 1775 года.

Итоги экспедиции

Гильденштедт исследовал:

В 1776 году в речи в 50-летний юбилей Академии наук, произнесённой на французском языке и позже, в 1780 году, переведённой по-русски в «Академических известиях» Гильденштедт говорил:

Многие открытия, академиками учинённые, суть умственные и предопределены для одних учёных, но они не бесполезны будут и для наших потомков. Другие, напротив того, имеют непосредственное влияние в гражданское благосостояние современников наших, и количество сих последних открытий есть также весьма велико. Златой век России, в благословенное царствование всеавгустейшей Екатерины II, был поднесь наиобильнейший весьма полезными для нынешних жителей Империи физическими открытиями, учинёнными внутри и на пределах России академиками, по высочайшему повелению её Императорского Величества, путешественниками[4]

В этой своей речи Гильденштедт давал «показание таковых наблюдений физических и экономических, могущих быть непосредственно Отечеству полезными и учененных сотоварищами моими и мною». Исследователи находят в ней, несомненно, любопытные и яркие предвидения будущего. Впервые в ней указано было на значение донецкого каменного угля, только что открытого, на каспийскую сельдь, на бахмутскую соль. На каждом шагу мы видим здесь указания на находки и наведения, сделанные во время академических путешествий или мыслью академиков, которые сейчас вошли в жизнь, как на могучие силы нашей страны, источник происхождения которых давно забыт далекими потомками[5].

Этнограф рубежа XIX—XX веков Б. Далгат назвал труды Гильденштедта «целой эпохой» в изучении Кавказа[6].

Другой кавказовед, М. А. Полиевктов, отмечая заслуги Гильденштедта, писал, что столь капитальная работа не имела аналогов ни в русской, ни в западноевропейской науке XVIII века и по своим достоинствам превосходила появившиеся позднее описания Кавказа[7].

Труды Гильденштедта ценны огромным количеством фактического материала по истории, этнографии, лингвистике и многим другим научным дисциплинам.

Материалы Гильденштедта часто являются единственным источником XVIII века, позволяющим фиксировать расселение тех или иных групп населения, топонимику Кабарды, Осетии, Ингушетии, Чечни, Грузии, Дагестана[8].

К материалам И. А. Гильденштедта постоянно обращаются лингвисты. Составленные им словари полутора десятков языков и диалектов народов Кавказа служат ценной источниковой базой соответствующих исследований[9].

Предложенная Гильденштедтом классификация дагестанских языков лишь некоторыми неточностями отличается от ныне принятой в науке.

С 1769 года Гильденштедт — адъюнкт по натуральной истории, в 1771 году — профессор, в 1774 год — академик.

Не успев издать описания своих путешествий, Гильденштедт умер от тифа, заразившись при лечении обитателей своего дома в Санкт-Петербурге. Ему не было ещё и 36 лет[5].

Печатные труды

Сочинения Гильденштедта обнаруживают глубокие, основательные познания и живой интерес к предметам изучения[2].

  • лат.  Güldenstädt J.A. Dissertatio inaug. Theoria virum corporis humani primitivarum, Франкфурт (Одер), 1767
  • фр.  Güldenstädt J.A. Discours sur les produits de la Russie propres pour soutenir la balance du commerce extérieur toujours favorable, St. Pétersbourg, 1776[10]
  • нем. Güldenstädt J.A. Reisen durch Russland und im Caucasischen Gebürge / Auf Befehl der Russisch-Kayserlichen Akademie der Wissenschaften herausgegeben von P.S. Pallas. St. Petersburg: Russisch-Kayserlichen Akademie der Wissenschaften. Bd 1. — 1787; Bd 2. — 1791
  • Гильденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа из Путешествия г-на академика И. А. Гильденштедта чрез Россию и по Кавказским горам, в 1770, 71, 72 и 73 годах. — СПб.: Императорская Академия наук, 1809
  • нем. Güldenstädt J.A. Reisen durch Georgien und Imerethi / Aus seinen Papieren gänzlich umgearbeitet und herausgegeben von J. von Klaproth. — Berlin, 1815
  • нем. Güldenstädt J.A. Beschreibung der Kaukasischen Länder, hrgg. von J. Klaproth, Berlin, 1834
  • Гильденштедт И. А. Дневник путешествия в южную Россию академика Санкт-Петербургской Академии наук Гильденштедта в 1773—1774 г. / перевод с немецкого М. Шугурова // Записки Одесского общества истории и древностей. 1879. Т. 11. С. 180—228.
  • Гильденштедт И. А. Дневник путешествия по Слободско-Украинской губернии академика Санкт-Петербургской академии наук Гильденштедта в августе и сентябре 1774 г. // Харьковский сборник: литературно-научное приложение к Харьковскому календарю на 1891 год. Вып. 5, отд. 2. Харьков, 1891. С. 85-153.
  • Гильденштедт И. А. Путешествие по Кавказу в 1770—1773 гг. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002[11]

Ценность сведений, собранных Гильденштедтом, отчётливо осознавали его современники и коллеги-учёные. После смерти Гильденштедта П.-С. Паллас по поручению Академии обработал дневниковые записи и другие материалы учёного и издал на немецком языке сводный труд в двух томах. Позднее части работы, касающиеся Кавказа и сверенные с рукописями, были опубликованы также на немецком языке Ю. Клапротом в 1834 году.

На русский язык оказались переведёнными и изданными лишь систематические извлечения из палласовского издания, оформленные К. Германом и предназначенные — в качестве справочника — для представителей российской администрации на Кавказе.

В 1960-х — 1970-х годах были опубликованы переводы частей работы Гильденштедта (по изданию Палласа), касающиеся Осетии, Черкесии и Балкарии[12]). Однако подготовленные в своё время Палласом и Клапротом редакции труда Гильденштедта грешат значительными ошибками.

Ещё в 1930-х годах М. А. Полиевктов отмечал, что оба издания «устарели и совершенно не отражают на себе всего богатства гюльденштедтовского кавказоведного наследия, которое в целом остаётся… в науке совершенно не использованным[13]». Восполнить этот существенный пробел, по мнению Полиевктова, можно было только подготовкой нового издания труда И. А. Гильденштедта, сверенного с дневниковыми записями самого автора, которые хранятся в Ленинградском отделении (ныне — Санкт-Петербургском филиале) Архива Академии наук. Полиевктов взялся за эту работу, изучил архив Гильденштедта, и в 1941 году им была подготовлена к печати рукопись под названием «По архивным следам Гильденштедта и его путешествий на Кавказ[14]». Она не была опубликована. Позднее работу по изучению архивных материалов Гильденштедта продолжил грузинский исследователь Г. И. Гелашвили, и в 1960-х годах увидел свет двухтомник, содержавший немецкий текст с грузинским переводом «Путешествия Гюльденштедта по Кавказу»[15], в котором зафиксированы разночтения оригинальных материалов Гильденштедта и издания П.-С. Палласа.

Идею нового издания труда И. А. Гильденштедта на русском языке вынашивал и ленинградский кавказовед Л. И. Лавров.

Напишите отзыв о статье "Гюльденштедт, Иоганн Антон"

Примечания

  1. 1 2 Гюльденштедт — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. 1 2 3 [dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/4509 Биографический словарь — Гюльденштедт Иоанн-Антон]  (Проверено 20 декабря 2009)
  3. Цит. по: Копелевич Ю. X. Иоганн Антон Гильденштедт. — С. 43.
  4. А. И. Гильденштедт. Речь о произведениях российских, способных к содержанию всегда выгодного превосходства в продаже в чужие края российских товаров пред покупкою иностранных, говоренная декабря 29 дня 1776 года, в публичном С.-Петербургской императорской Академии наук собрании, во время полувекового её юбилея // Академические известия на 1780 год. — ч. IV. — СПб., 1780. — С. 356.. — Цит. по: Вернадский В. И. [philos.omsk.edu/libery/rusfils2/vernadin.rar Труды по истории науки в России] / Сост. Бастракова М. С., Неаполитанская В. С., Фирсова Г. А.. — М.: Наука, 1988. — С. 229. — 404 с. — ISBN 5-02-003321-9.
  5. 1 2 Вернадский В. И. [philos.omsk.edu/libery/rusfils2/vernadin.rar Труды по истории науки в России] / Сост. Бастракова М. С., Неаполитанская В. С., Фирсова Г. А.. — М.: Наука, 1988. — С. 229. — 404 с. — ISBN 5-02-003321-9.
  6. Далгат Б. Первобытная религия чеченцев // Терский сборник. Владикавказ, 1893. Вып. 3. С. 46.
  7. М. А. Полиевктов Европейские путешественники XIII—XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935., С. 125.
  8. См., напр.: Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX в. М., 1974; Карпов Ю. Ю. Исторические предания цезов // Новое в этнографии: Полевые исследования. Вып. 1. М., 1989; Лавров Л. И. «Обезы» русских летописей // Советская этнография. 1946. № 4; Папаскири А. Л. Материалы И. А. Гильденштедта и Ф. Ф. Торнау в абхазоведении // Труды Абхазского государственного университета. Сухуми, 1987. № 5.
  9. Атаев Б. М. Лексика хунзагского диалекта аварского языка в словаре И. А. Гильденштедта // Диалектологическое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1982; Климов Г. А. Введение в кавказское языкознание. М., 1986. С. 29.
  10. На русском языке — в «Академических Известиях», 1780, ч. IV и V.
  11. Перевод с немецкого T. K. Шафрановской.
  12. Осетины глазами русских и иностранных путешественников / Под ред. Б. А. Калоева. Орджоникидзе, 1968; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. / Под ред. В. К. Гарданова. Нальчик, 1974.
  13. Центральный государственный исторический архив Республики Грузия, ф. 1505, оп. 1, № 61, л. 6-7
  14. Центральный государственный исторический архив Республики Грузия, ф. 1505, оп. 1, № 60
  15. Путешествие Гюльденштедта по Кавказу / Под ред. Г. Гелашвили. Тбилиси, 1962. Т. 1; 1964. Т. 2 (груз. и нем. яз.)

Литература

  • Nachricht von den Lebens-Umständen des Herrn Professor Güldenstädt // Neues St.-Petersburg. Journal. — 1781. — Т. 1. — С. 244—253. (нем.)
  • Муханов. Красный мост, воспоминание о Гильденштедте // Московский телеграф. — 1825. — Вып. 6. — № 21. — С. 57—68.
  • Гнушева В. Ф. и др. Материалы для истории экспедиций Академии наук в XVIII и XIX веках: хронологические обзоры и описание архивных материалов. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940.
  • Липшиц С. Ю. Русские ботаники. Биографо-библиографический словарь. — М., 1948. — Т. 2. — С. 274—275.
  • Косвен М. О. Материалы по истории этнографии Кавказа в русской науке // Под ред. В. К. Гарданова./ Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. — Т. I. — С. 272—290.
  • Косвен М. О. Материалы по истории этнографии Кавказа в русской науке // Под ред. В. К. Гарданова./ Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. — Т. II. — С. 267—281.
  • Лавров Л. И. К 250-летию академического кавказоведения в России // Под ред. В. К. Гарданова./ Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1976. — Т. VI. — С. 3—10.
  • Копелевич Ю. Х. Иоганн Антон Гильденштедт, 1747—1781. — М.: Наука, 1997.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гюльденштедт, Иоганн Антон

И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.