Гюль, Абдулла

Абдулла Гюль Abdulla Gül
11-й Президент Турции
28 августа 2007 года — 28 августа 2014 года
Глава правительства:	Реджеп Тайип Эрдоган
Предшественник:	Ахмет Недждет Сезер
Преемник:	Реджеп Тайип Эрдоган
Министр иностранных дел Турции
14 марта 2003 года — 28 августа 2007 года
Глава правительства:	Реджеп Тайип Эрдоган
Предшественник:	Ясар Якиш
Преемник:	Али Бабаджан
Премьер-министр Турции
18 ноября 2002 года — 14 марта 2003 года
Президент:	Ахмет Недждет Сезер
Предшественник:	Бюлент Эджевит
Преемник:	Реджеп Тайип Эрдоган
Вероисповедание:	ислам суннитского толка
Рождение:	29 октября 1950(1950-10-29) (73 года) Кайсери, Турция
Отец:	Ахмед Хамди
Мать:	Адвийе
Супруга:	Хайрюнниса Гюль
Дети:	Ахмед Мюнир, Мехмед Эмре и Кюбра
Партия:	ПСР
Образование:	Стамбульский университет
Учёная степень:	Доктор экономических наук
Профессия:	Экономист
Сайт:	[www.tccb.gov.tr/ b.gov.tr]
Награды:

Абдулла Гюль (тур. Abdullah Gül ; 29 октября 1950, Кайсери, Турция) — турецкий политик, Президент Турции (с 28 августа 2007 года по 28 августа 2014 года).

До этого (в 2002—2003) — премьер-министр Турции, затем 1-й заместитель премьер-министра и министр иностранных дел. Сторонник европейской интеграции Турции, приложил немало усилий для того, чтобы его страна получила возможность приступить к переговорам о вступлении Турции в ЕС. Вместе с тем, считается приверженцем исламских ценностей.

Биография

Абдулла родился в г. Кайсери в семье инженера. Семья отличалась консервативными взглядами, и Гюль был воспитан в традиционалистском духе.

Изучал экономику в Стамбульском университете, стажировался также в Лондоне и Эксетере. В 1983—1991 годах работал в Исламском банке развития. С 1991 года — преподаватель международного менеджмента, депутат Турецкого парламента от исламистской «Партии благоденствия» («Refah Partisi»). В 1991—1995 годах — член парламентского комитета по бюджету и планированию. В 1995 году снова избран депутатом, был членом комитета по международной политике до 2001. В 1996—1997 годах — государственный министр, пресс-секретарь правительства. После того, как «Партия благоденствия» была запрещена в 1999 году, Гюль был избран в парламент от «Партии добродетели» («Fazilet Partisi»).

В 2002—2003 годах занимал должность премьер-министра, однако фактически был лишь компромиссным лидером. Целью его избрания было проведение поправки к законодательству, позволившее бы назначить премьер-министром Реджепа Тайипа Эрдогана. После принятия поправки последний стал новым премьер-министром, а Гюль — его заместителем и министром иностранных дел. В этот период Гюль являлся фигурантом «дела о потерянном триллионе», но неприкосновенность позволила ему избежать обвинений.

Президентство

В мае премьер-министр Реджеп Эрдоган объявил Абдуллу Гюля основным кандидатом от правящей партии на президентских выборах в 2007 году. Это вызвало протесты оппозиционных партий, которых категорически не устраивала кандидатура Гюля, имевшего репутацию «исламиста». Оппозиционные партии приняли решение бойкотировать голосование по кандидатуре президента, чтобы выборы были признаны недействительными за недостатком кворума. В крупных городах прошли марши протеста против выдвижения Гюля в президенты и в защиту светского строя Турции. Начальник Генштаба Я. Бююканыт поддержал протестующих и заявил, что армия готова вмешаться, если светский строй будет поставлен под угрозу. Под массовым давлением Абдулла Гюль снял свою кандидатуру.

В июле в Турции прошли парламентские выборы, на которых убедительную победу одержала партия «Справедливости и Развития» под руководством Эрдогана. Вновь сформированный парламент провёл голосование по кандидатуре президента. На повторном голосовании 28 августа Гюль был избран президентом и в тот же день вступил в должность.

28 августа 2014 года покинул пост президента страны, передав полномочия премьер-министру Реджепу Тайипу Эрдогану, который победил на выборах 10 августа 2014 года.

Личная жизнь

В 1980 году женился на Хайрюннисе Ёзырт, приходящейся ему двоюродной сестрой, в браке у супругов Гюль трое детей — сыновья Ахмед Мюнир и Мехмед Эмре и дочь Кюбра.

Болельщик стамбульского футбольного клуба «Бешикташ».

Награды

• Большой Крест ордена Бани (Великобритания, 14 мая 2008).
• Орден Короля Абдель Азиза (Саудовская Аравия, 2007).
• Большая цепь ордена Инфанта дона Энрике (GColIH) (Португалия, 12 мая 2009).
• Орден «Алтын Кыран» (Золотого орла) (Казахстан, 2012)
• Юбилейная медаль «10 лет Астане» (Казахстан, 2008).
• Орден «Звезда Президента» (Туркменистан, 2013).
• Орден Гейдара Алиева (Азербайджан, 2013).
• Международная премия имени Махтумкули (Туркменистан, 2014)

Почётные звания

• Почётный профессор Туркменского государственного института экономики и управления (2013).

Ссылки

• [www.tccb.gov.tr/ Официальный сайт]
• Гюль, Абдулла — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.mfa.gov.tr Turkish Ministry of Foreign Affairs]
• [facebook.com/cbabdullahgul Официальная страница Гюль, Абдулла] в социальной сети Facebook
• [www.turkishnews.ru/politika-i-obschestvo-turcii/article/abdullah-gyul Политическая карьера Абдуллаха Гюля]
• [archive.is/20121130010746/community.livejournal.com/ru_osmanism/ Живой журнал о нео — Османизме]

Отрывок, характеризующий Гюль, Абдулла

– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.