Гюнтер, Иоганн Христиан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ио́ганн Хри́стиан Гю́нтер (нем. Johann Christian Günther; 8 апреля 1695, Штригау — 15 марта 1723, Йена) — немецкий поэт эпохи Барокко, видный представитель так называемой «второй силезской школы», подражавшей французской поэтике; был признан и оценен Гёте как значительный лирик. Гюнтер — по преимуществу поэт узко субъективных интимных переживаний, наиболее характерный представитель богемы своего времени. Оказал некоторое влияние на Ломоносова.

Сочинения Гюнтера неоднократно издавались в 1723, 1742, 1766, 1874 годах. Отдельно изданы «Lenoren Lieder» (1913).





Биография

Гюнтер родился в семье бедного врача, посещал гимназию на средства мецената. В 17151717 годах он изучал медицину в Виттенберге, зарабатывал себе на пропитание стихотворениями на случай; как поэт обратил на себя внимание стихами о любви и студенческими песнями. Его увенчали званием «Poeta laureatus». Эта почесть, однако, не обеспечила его существование, не оградила от долгов и долговой тюрьмы, к тому же от него отрекся отец. В 1717 году Гюнтер отправляется в Лейпциг; там он находит поддержку со стороны Менке, знакомится с просветительской философией Вольфа, погружается в изучение античной любовной лирики. Благодаря своим «Песням о Розетте» он занял место среди выдающихся представителей галантной поэзии.

В оде «На мир, заключенный в 1718 году его императорским величеством с Высокой Портой», которую Гюнтер посвятил принцу Евгению, сочувственно относившемуся к просветительским идеям австрийскому государственному деятелю и победителю турок, он пытался дать образец поэмы с национальным содержанием. Он надеялся, что поэма поможет ему обеспечить положение в обществе. Но он привлек к себе внимание только в бюргерских кругах Лейпцига.

Менке пытался выхлопотать ему место поэта при саксонском дворе; Гюнтеру было отказано; он якобы не смог надлежащим образом (в 1719 году) продекламировать свои стихи — дошел анекдот о том, что придворные, настроенные против него, подпоили его. Место получил Кёниг. С того времени жизнь Гюнтера протекала в беспокойных странствиях, в нужде и болезнях. Время от времени у него находились меценаты, с которыми он неизменно вступал в конфликты. Попытка жениться и открыть врачебную практику не увенчалась успехом: неприязнь, которую продолжал питать к нему отец, была причиной того, что он не смог завоевать доверие бюргерства. Последним местом его пребывания была Йена, где он, окончательно сломленный, умер в возрасте 27 лет от туберкулёза.

Фотографии

Библиография

  • Hoffmann von Fallersleben, J. Günther, 1833.
  • Roquette, Leben u. Dichten J. Günthers, 1860.
  • Litzmann B., Zur Textkritik und Biographie J. Günthers, 1880.
  • Wittig G. K., Neue Entdeckungen zur Biographie des Dichters J. Günther, 1881.
  • Его же, Urkunden und Beiträge zu Günthers Forschung, 1895.
  • Hoffmann A., Deutsche Dichter im Schlesischen Gebirge, 1897.
  • Его же, Die Wahrheit über Günthers Lenore, 1925.
  • Его же, Die Wandlungen in Chr. Günthers Lebensbild innerhalb der letzten sechzig Jahre, 1926.

Напишите отзыв о статье "Гюнтер, Иоганн Христиан"

Литература

Отрывок, характеризующий Гюнтер, Иоганн Христиан

Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?