Гёг, Коломан

Коломан Гёг
Общая информация
Родился	7 января 1948(1948-01-07) Кладно, Чехословакия
Умер	11 ноября 1995(1995-11-11) (47 лет) Гаттендорф (Бургенланд), Австрия
Гражданство	Чехословакия
Позиция	защитник
Карьера
Молодёжные клубы
1956—1963	Дружстевник (Коларово)
1963—1967	Спартак (Коларово)
Клубная карьера*
1967—1969	Дукла (Голешов)	? (?)
1969—1970	Вагонка	? (?)
1970—1980	Слован (Братислава)	225 (3)
1980—1982	ФЁСТ	59 (0)
1982—1984	ДАК	? (?)
Национальная сборная**
1974—1980	Чехословакия	55 (1)
Тренерская карьера
1982—1984	ДАК	играющий тренер
1984—1986	Слован (Братислава)	помощник
1986—1995	Гольс	играющий тренер
Международные медали
Чемпионаты Европы
Золото	Югославия 1976
Бронза	Италия 1980
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ко́ломан (Ка́льман) Гёг (словацк. Koloman Gögh, венг. Gőgh Kálmán; 7 января 1948, Кладно, Чехословакия — 11 ноября 1995, Гаттендорф, Австрия) — чехословацкий футболист венгерского происхождения, защитник. Один из лучших крайних защитников чехословацкого футбола.

Карьера

Клубная

Игровую карьеру Коломан Гёг начал в Коларове, в клубе «Дружстевник». Военную службу проходил в «Дукле» (Голешов), которая, как и все «Дуклы», подчинялась министерству обороны.

Десять лет Гёг выступал за братиславский «Слован», в его составе становился чемпионом Чехословакии в сезонах 1973/74 и 1974/75, выигрывал Кубок Чехословакии. В чемпионате Чехословакии Коломан Гёг провёл 225 матчей, забил 3 мяча. Позже играл за австрийский ФЁСТ (Линц), клуб в то время боролся за высокие места в австрийской Бундеслиге и играл в еврокубках. Завершал карьеру Гёг в Чехословакии, в ДАК был играющим тренером.

В сборной

За сборную Чехословакии Коломан Гёг провёл 55 матчей и забил 1 мяч. Дебютировал в национальной команде 20 декабря 1974 года в товарищеском матче против Ирана. В середине и второй половине 1970-х годов Гёг был одним из основных футболистов чехословацкой команды, в отборочном турнире чемпионата Европы-1976 провёл 3 матча в группе и оба четвертьфинала против сборной Советского Союза, в финальной стадии также отыграл оба матча без замен и стал чемпионом Европы.

Коломан Гёг много играл и в отборочном цикле чемпионата мира-1978, который завершился для чехословацкой сборной неудачно. Вторым и последним крупным турниром в карьере Гёга стал чемпионат Европы-1980, на котором Коломан Гёг провёл все 4 матча без замен и получил бронзовую медаль. Матч за 3-е место против сборной Италии стал для Гёга последним.

Карьера тренера

В качестве помощника главного тренера работал в «Словане», а в 1986 году Гёг вернулся в Австрию, где в качестве играющего тренера работал с непрофессиональным клубом «Гольс».

Гибель

11 ноября 1995 года, возвращаясь домой после очередного матча, Коломан Гёг погиб в автомобильной аварии.

Достижения

• Чемпион Европы: 1976
• Бронзовый призёр чемпионата Европы: 1980
• Чемпион Чехословакии (2): 1973/74, 1974/75
• Обладатель Кубка Чехословакии: 1973/74

Память

Стадион в Коларове, на котором играет одноимённый футбольный клуб, назван в честь Коломана Гёга.

Ссылки

• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=50021 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=20879 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.slovakfutball.com/futbalisti1/gogh.htm Страница на сайте slovakfutball.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гёг, Коломан

Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».