Гёдике, Роберт Андреевич

Роберт Андреевич Гёдике
нем. Robert Gödicke
Основные сведения
Работы и достижения
Работал в городах	Санкт-Петербург, Москва, Усолье
Важнейшие постройки	Центральное училище технического рисования барона Штиглица Особняк князя Ф. И. Паскевича Елизаветинская детская больница Особняк графа В. П. Орлова-Давыдова Особняк В. Л. Нарышкина
Награды

Роберт Андреевич Гё́дике (нем. Robert Gödicke, 9 февраля 1829, Санкт-Петербург — 19 февраля 1910, там же) — русский архитектор периода эклектики.

Биография

Родился в 1829 году в городе Санкт-Петербурге. По окончании курса в немецком училище святого Петра (Петришуле) поступил в 1846 году учеником в Императорскую Академию Художеств, в которой ближайшим его наставником был профессор А. П. Брюллов.

Окончив курс в 1852 году, Гёдике вскоре отправился в заграничное путешествие; занимался изучением памятников зодчества в Германии, Англии, Франции и Италии и, по возвращении в Петербург, был за чертежи и рисунки удостоен в 1857 году звания академика. В 1864 году, за проект театра на 2000 зрителей (хранящийся ныне в архитектурном музее АХ), получил звание профессора, а в следующем году вступил в число преподавателей академии художеств. Впоследствии Гёдике занимал пост ректора архитектурного отдела АХ — с 1891 по 1894 годы. В конце 1890-х годов служил инспектором строительной части и главным архитектором Ведомства учреждений императрицы Марии

Р. А. Гёдике принимал участие в постройке профессором Г. Э. Боссе дворцов в Знаменке, близ Петергофа, (1852—1853), в Михайловке, близ Стрельны (1856—1859), служил архитектором, членом и председателем различных строительных комитетов; так, с 1867 года состоял членом техническо-художественного комитета при инспекции Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, и с 1885 по 1891 год участвовал, в качестве члена, в комиссии по постройке краткосрочной тюрьмы («Кресты») на Выборгской стороне в Санкт-Петербурге.

С 1893 по 1896 год на углу Большого проспекта Васильевского острова и 13-й линии занимался возведением нового корпуса Елизаветинского института с церковью во имя Святого Спиридона Тримифунтского, которая располагалась на верхнем этаже здания.

Роберт Андреевич Гёдике умер 19 февраля 1910 года в родном городе.

Наиболее известные постройки

Практическая архитектурная деятельность Гёдике выразилась во множестве произведенных им построек, из которых важнейшие:

• Елизаветинская детская больница — Набережная р. Фонтанки д.152
• Еленинский повивальный институт (старое здание) — Набережная р. Фонтанки д.148
• Лазарет при Мариинском женском институте — Кирочная улица д.54
• Центральное училище технического рисования барона Штиглица (здание построено Р. А. Гёдике совместно с профессором А. И. Кракау) — Соляной переулок д.13
• Клинический институт великой княгини Елены Павловны — Кирочная улица д.41
• «Александровская коллегия» (общежитие студентов С.-Петербургского университета) — Филологический переулок д.3
• Славянский пивомедоваренный завод — Свердловская набережная д.34
• Особняк князя Ф. И. Паскевича — Английская набережная д.8
• Особняк графа В. П. Орлова-Давыдова — Улица Чайковского д.27
• Особняк В. Л. Нарышкина — Улица Чайковского 29
• Здание Ксениинского института — Площадь Труда д.4
• Жилой дом для рабочих т-ва Российско-Американской резиновой мануфактуры — Нарвский проспект д.11
• Владимирская детская больница, совместно с Н. А. Тютюновым — Москва, Рубцовско-Дворцовая улица, 1/3.

Ссылки

• Гедике, Роберт Андреевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [funeral-spb.narod.ru/necropols/volkovskoe/tombs/goedicke/goedicke.html Гёдике Роберт Андреевич] Статья на сайте "Общества некрополистов.

Отрывок, характеризующий Гёдике, Роберт Андреевич

– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.