Гёкчеада

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ГёкчеадаГёкчеада

</tt>

</tt>

Гёкчеада
тур. Gökçeada
40°09′ с. ш. 25°50′ в. д. / 40.150° с. ш. 25.833° в. д. / 40.150; 25.833 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.150&mlon=25.833&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 40°09′ с. ш. 25°50′ в. д. / 40.150° с. ш. 25.833° в. д. / 40.150; 25.833 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.150&mlon=25.833&zoom=9 (O)] (Я)
АкваторияЭгейское море
СтранаТурция Турция
РегионЧанаккале
РайонГёкчеада
Гёкчеада
Площадь279 км²
Население (2010 год)7885 чел.
Плотность населения28,262 чел./км²

Гёкчеада́[1][2], Имро́з[3] (тур. Gökçeada, тур. İmroz, греч. Ίμβρος) — остров в северной части Эгейского моря, при входе в Саросский залив, принадлежит Турции. В административном отношении образует район Гёкчеада, входящий в состав ила Чанаккале.





География

Является самым большим островом Турции. На полуострове Авляка (Инджирбурну, тур. İncirburnu) находится самая западная точка Турции. Имеет площадь 279 км²[4].

История острова

На острове первоначально проживали пеласги. Ок 511 г. до н. э. остров захвачен персами. Затем некоторое время островом владеет Мильтиад Младший.

В начале XX века 97,5 % населения острова составляли греки. После Балканских войн Греция намеревалась присоединить остров, но из-за давления Великобритании и других европейских держав, учитывавших стратегическое положение острова при входе в Дарданеллы, остался в составе Оттоманской империи. После Первой мировой войны по Севрскому мирному договору Греция получила остров, но после Греко-турецкой войны в 1923 году с новым турецким правительством Кемаля Ататюрка был подписан Лозаннский мирный договор, по которому Имврос возвращался Турции. Тем не менее, из островов Имврос и Тенедос создавался особый административный район, и они исключались из программы обмена населением между Грецией и Турцией. Греческому населению гарантировались право на свободу языка, вероисповедания и обучения на греческом. Тем не менее, Турция последовательно проводила политику уменьшения греческого самоуправления на острове, в 1926 году приняв законы, фактически ликвидировавшие права национальных меньшинств в стране.

Уже в 1923 году были распущено избранное правительство, а вскоре беженцам с острова, проживавшим в Салониках и на Лемносе, было воспрепятствовано в возвращении домой. В 1926 году все географические названия острова были заменены на турецкие. В 1927 году было отменено местное самоуправление и закрыты греческие школы. Вновь открытые в 1952—1953 годах, они были окончательно закрыты в 1964 году.

В 1943 году вместе с другими православными иерархами был арестован митрополит Имвроса и Тенедоса Иаков (Папапаисиу), а земли афонских монастырей на острове конфискованы. Неоднократно подвергались арестам мэр и городские советники на острове. В 1964—1984 годах большая часть земель на острове была передана под нужды армии и полиции (была открыта тюрьма). В 1974 году, в ночь турецкого вторжения на Кипр, был осквернён православный собор в Кастро (Калекёе). В марте 1993 года было разграблено новое здание собора.

С июля 1993 года официально проводится переселение на остров турок с материка. Всё это привело к интенсивной эмиграции греческого населения, которое к 1970 году составляло всего лишь около 40 % населения острова, в то время как в 1964 году на острове проживало около 7 тысяч греков и 400 турецких чиновников. В настоящее время на острове осталось лишь немногочисленное греческое население, состоящее в основном из стариков.

Акты вандализма продолжаются сегодня и по отношению к мертвым: 29 октября 2010 г., в день празднования основания Турецкой Республики, было разрушено 78 надгробий греческого кладбища Панайи[5].

Население

Согласно проведённой в 2000 году переписи населения, на острове проживают 8875 человек, из которых 7254 человека проживают в столице острова — Чинарлы (греческое название Панайя Баломени), а 1621 в сельской местности[6]. Большинство населения составляют турки, но, несмотря на интенсивную вынужденную эмиграцию, на острове ещё проживают около 250 греков. По данным 2010 года население острова — 7885 человек.[7]

Этнический состав[8][9]

     Турки      Греки

Населённые пункты 1927 1970 1975 1980 1985 1990 1997 2000
Çınarlı (Panaghia Balomeni) - - 3578 615 3806 342 4251 216 767 70 721 40 553 26 503 29
Бадемли-кёю / Глики - - 66 144 1 57 40 1 13 34 29 22 15 15 15 13
Дерекёй / Схинуди - - 73 672 391 378 319 214 380 106 99 68 82 40 68 42
Eşelek - - - - - - - - - - - - - - 152 -
Fatih - - - - - - - - 3962 45 4284 32 4135 21 4180 25
Kaleköy (Kastro) - - 38 36 24 - - 128 94 - 105 - 90 - 89 -
Şahinkaya - - - - - - - - - - 168 - 107 - 86 -
Şirinköy - - - - - - - - - - - - - - 189 -
Тепекёй / Агридиа - - 3 504 4 273 2 193 1 110 75 2 2 39 2 42
Uğurlu - - - - - - - - 460 - 490 - 466 - 401 -
Yenibademli - - - - - - - - 416 - 660 - 628 - 581 -
Yenimahalle (Evlampio) - - 182 143 162 121 231 81 359 59 970 27 2240 25 2362 27
Зейтинли-кёю / Айи-Теодори - - 30 507 15 369 36 235 72 162 25 130 12 82 12 76
ВСЕГО 157 6555 3970 2621 4403 1540 4879 1068 6524 586 7626 321 8330 248 8640 254

Экономика

Основными отраслями экономики являются туризм, рыболовство, производство вина и выращивание оливок.

Неподалёку от города Чинарлы находится аэродром.

Достопримечательности

Среди достопримечательностей острова — средневековый замок в Калекёе (Кастро). К югу от Тепекёя (Агридия) находится потухший вулкан — высшая точка острова.

Известные люди

См. также

Напишите отзыв о статье "Гёкчеада"

Примечания

  1. Турция, Кипр // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 117. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
  2. Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 88.</span>
  3. Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 133.</span>
  4. [secure.britannica.com/ebc/article-9037207 Gökçeada]", Краткая Британская энциклопедия
  5. [www.naftemporiki.gr/news/redirstory.asp?id=1889910 Βανδαλισμοί στο ελληνoορθόδοξο νεκροταφείο της Ίμβρου — 31/10/2010 10:01:00 πμ]
  6. [www.die.gov.tr/nufus_sayimi/2000tablo5.xls Турецкий Статистический институт — численность населения за 2000 год по илам и районам (*.xls таблица)]
  7. [rapor.tuik.gov.tr/reports/rwservlet?adnksdb2=&ENVID=adnksdb2Env&report=idari_yapi_09sonrasi.RDF&p_il1=17&p_yil=2010&p_dil=1&desformat=html Türkisches Institut für Statistik], abgerufen 18. August 2011
  8. [www.gokceada17.net/ Gökçeada Municipality official page]
  9. [web.archive.org/web/20100711102116/www.iussp.org/Brazil2001/s80/OtherPosters_P01_Bozbeyoglu.pdf Changes in the demographic characteristics of Gökçeada]
  10. </ol>

Ссылки

  • [www.gokceada.gov.tr/ Официальный сайт]
  • [www.canakkale.bel.tr/bpi.asp?caid=225&cid=567 Страница на сайте муниципалитета Чанаккале]

Отрывок, характеризующий Гёкчеада


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.