Гёргей, Артур
| Артур Гёргей | |
| Место рождения: | |
|---|---|
Артур Гёргей (венг. Görgei Artúr; 30 января 1818, Топорец[en] — 21 мая 1916, Вишеград) — венгерский военачальник, революционер.
Биография
Артур Гёргей родился в благородной венгерской протестантской семье, происходившей из сасов. В 19 лет поступил на службу охраны венгерских дворян в Вене. Службу совмещал с обучением в университете. После смерти отца в 1845 году оставил службу в армии и поступил в Пражский университет изучать химию. После учёбы вернулся в родовое имение.
После начала Венгерской революции сражался на стороне венгерского правительства. Поступил в армию в чине капитана, но вскоре возглавил всю национальную гвардию к северу от Тисы, успешно действуя против хорватских войск в этом регионе.
4 мая 1849 года Артур Гёргей осадил и захватил столицу Венгрии, после чего он стал военным министром революционного правительства. После вмешательства в войну России ситуация на фронтах сражений резко поменялась. И в одном из походов Гёргей вынужден был сдаться в плен генералу Ридигеру из экспедиционного корпуса князя Паскевича[1].
В отличие от многих товарищей по оружию, Гёргея не судили военным судом. Некоторое время он находился в заключении, затем жил в Клагенфурте, занимаясь химическими работами. В 1867 году его помиловали и разрешили вернуться в Венгрию. То, что он сохранил себе жизнь и сдался в плен, в отличие от многих генералов и чиновников революционного правительства, которые были расстреляны либо повешены, привело к тому, что венгерское общество считало его трусом и предателем. В романе Майн Рида «Жена-девочка» версия предательства Гёргея также принята за основу. После своего освобождения Артур Гёргей больше не играл никакой роли в политической жизни Венгрии.
В 1885 году частью его друзей была предпринята попытка реабилитировать его в глазах венгерского общества. К тому времени Гёргей жил в отшельничестве, подвергаемый насмешкам и издевательствам. Впоследствии его военные заслуги и важная роль, которую он сыграл в ходе революции, были признаны его соотечественниками.
Напишите отзыв о статье "Гёргей, Артур"
Примечания
- ↑ Вайцен // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
</ol>
Литература
- Гергей, Артур // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
- Гергей, Артур // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- Гёргей, Артур // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Гёргей, Артур
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
