Гёррес, Йозеф

Йозеф Гёррес

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Йозеф Гёррес (нем.  Johann Joseph von Görres, 25 января 1776, Кобленц — 29 января 1848, Мюнхен) — немецкий католический мыслитель, писатель, журналист.

Биография

Молодость: революционный дух

Воспитывался в католическом духе, но в юности увлекся идеями Просвещения и Французской революции, оставил церковь, занялся политической публицистикой. Выступал за независимость рейнских провинций, за свободу страны, развивал идеи всеобщего мира, близкие к Руссо. Однако после посещения Парижа в 1798—1799 разочаровался в революции, прекратил публицистическую деятельность.

Увлечение романтизмом и мифологией

Вёл скромную жизнь частного лица, преподавал естествознание в средней школе Кобленца. В 1806—1808 — приват-доцент Гейдельбергского университета. Познакомился с романтиками А. фон Арнимом и Кл. Брентано, вместе с последним издавал «Газету для отшельников».

В 1808 вернулся в родной город, стал изучать персидский язык, опубликовал ряд трудов по иранской мифологии, перевёл фрагмент поэмы Фирдоуси «Шахнаме». О Парсифале написал, что имя имеет персидское происхождение. Позже немецкий композитор Рихард Вагнер выразил своё уважение учёному, выбрав именно такое написание — Парсифаль — для своей одноимённой оперы (1882) по роману XIII века «Парцифаль».

С 1813 года вновь занялся политической публицистикой. В 1814—1816 выпускал в Кобленце антинаполеоновскую газету «Рейнский Меркурий». Газета была закрыта прусской цензурой за либерализм. После выхода в свет брошюры Гёрреса «Германия и революция» (1819) он был вынужден уехать в Страсбург, а затем перебрался в Швейцарию.

Вынужденное изгнание

В изгнании в Швейцарии вернулся в лоно римско-католической церкви (1824), участвовал в издании журнала «Католик», занимался исследованиями христианской мистики.

Мюнхенский период

В 1827 году по приглашению короля Людвига I Баварского занял профессорскую кафедру всеобщей истории и истории литературы в Мюнхенском университете. В его доме собирался христианско-консервативный кружок, печатным органом которого стал журнал «Эос», а с 1838 года — «Историко-политический журнал для католической Германии». Эти издания выступали за свободу страны и были ориентированы на создание «Великой Германии».

Труды

• Вечный мир, идеал/ Der allgemeine Frieden, ein Ideal (1798)
• Афоризмы об искусстве/ Aphorismen über Kunst (1802)
• Вера и знание/ Glauben und Wissen (1805)
• Немецкие народные книги/ Die deutschen Volksbücher (1807)
• Über den Fall Teutschlands und die Bedingungen seiner Wiedergeburt (1810)
• История мифологии азиатского мира/ Mythengeschichten der asiatischen Welt (1810)
• Lohengrin, ein altteutsches Gedicht (1813)
• Германия и революция/ Teutschland und die Revolution (1819)
• Beantwortung der in den jetzigen Zeiten für jeden Teutschen besonders wichtigen Frage: Was haben wir zu erwarten? (1814)
• Европа и революция/ Europa und die Revolution (1821)
• Святой Франциск Ассизский — трубадур/Der Heilige Franziskus von Assisi, ein Troubadour (1826)
• Эмануэль Сведенборг/ Emanuel Swedenborg (1827)
• Einleitung zu Melchior Diepenbrocks Heinrich Susos, genannt Amandus Leben und Schriften (1829)
• Über die Grundlage, Gliederung und Zeitenfolge der Weltgeschichte (1830)
• Nachruf auf Achim von Arnim, Literaturblatt von Wolfgang Menzel (1831
• Vier Sendschreiben an Herrn Culmann, Sekretär der Ständeversammlung (1831)
• Ministerium, Staatszeitung, rechte und unrechte Mitte (1831
• Athanasius (1838)
• Die Triarier H.Leo, Dr. P. Marheinecke, D. K. Bruno (1838)
• Христианская мистика/ Die christliche Mystik, 4 Bde, 1836—1842. 2. Auflage in 5 Bänden. München Regensburg: Manz 1879. Neuherausgabe durch Uta Ranke-Heinemann bei Eichborn 6 Bände, Frankfurt 1989
• Kirche und Staat nach Ablauf der Kölner Irrung (1842)
• Der Dom von Köln und das Münster von Strasburg (1842)
• Einleitung zu J.N.Sepp, Das Leben Christi, 1.Bd. (1843)
• Die Japhetiden und ihre gemeinsame Heimat Armenien. Akademische Festrede (1844)
• Die drei Grundwurzeln des celtischen Stammes und ihre Einwanderung. 2 Abteilungen. Hist.Abh. der Königl. bay. Akademie d. Wissenschaften (1845)
• Die Wallfahrt nach Trier (1845)
• Aspecten an der Zeitenwende — Zum neuen Jahre 1848 (1848)

Признание

В 1876 к столетию Гёрреса создано [de.wikipedia.org/wiki/G%C3%B6rres-Gesellschaft Герресовское общество] развития и поощрения наук, его попечением несколько раз выходило собрание сочинений Гёрреса. Именем мыслителя назван ряд учебных заведений, улицы и площади во многих городах страны. Его бюст находится в зале национальной славы Вальхалла.

Публикации на русском языке

• Эстетика немецких романтиков/ Сост., пер., вступ. ст. и комм. А. В. Михайлова. М.: Искусство, 1987, с.58-345
• Магия как основа мира// Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII—XIX вв. М.: Канон+, 1999, с.804-841

Ссылки

• [www.joseph-goerres.de/ Биография]  (нем.),  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гёррес, Йозеф

– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.