Конрад фон Хётцендорф, Франц
| Франц Конрад фон Хётцендорф | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти |
25 августа 1925 (72 года) |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Франц Конрад фон Хётцендорф , также Гётцендорф (нем. Franz Conrad von Hötzendorf; 11 ноября 1852 — 25 августа 1925) — австро-венгерский генерал-фельдмаршал (25/11.1916) и начальник генерального штаба австро-венгерских войск накануне и во время Первой мировой войны), военный теоретик.
Биография
Родился в Пенцинге, пригороде Вены, в семье отставного гусарского полковника и известной венской актрисы, дочери известного художника Кюблера. Гётцендорф принадлежал к южно-моравскому аристократическому роду, его прадед был в 1816 году возведен в потомственное дворянство с прибавлением к своей фамилии — Конрад — девичьей фамилии своей жены, происходившей из палатинатской семьи фон Хётцендорф.
В 1871 году окончил элитную Терезианскую военную академию. Начал свою офицерскую службу в 11 егерском батальоне.
В период с 1874 по 1876 год Конрад проходит курс Военной академии генерального штаба (нем. k.u.k. Kriegsschule) и в 1878 году в чине обер-лейтенанта проделывает поход во время оккупации Боснии и Герцеговины. Продолжая служить на южной границе, Конрад в 1882 году командируется в секретную поездку по Сербии, в которой близко знакомится с жизнью этой страны.
В 1882 году Конрад ротным командиром принимает участие в подавлении инсургентского движения в южной Далмации.
С 1883 года по 1887 год Конрад находится в должности начальника штаба 11 пехотной дивизии в Львове (нем. Lemberg), а с 1888 года в стенах Военной академии в качестве лектора тактики, в каковой должности он пребывает до 1892 года.
В 1886 году Хётцендорф женился на Вильме Ле Бью (нем. Verlobte Vilma Le Beau) (1860—1905), от которой у них родились четверо сыновей. После смерти жены в 1905 году Хётцендорф женится повторно 19 октября 1915 году на уже разведенной в тот момент Виргинии фон Рейхнаус (нем. Virginia von Reininghaus), которая стала матерью еще шести его детей. Вторая женитьба вызвала скандал в обществе, так как супруга отказалась перейти из кальвинизма в католичество, а также поссорила его с детьми от первого брака, так как брак состоялся против их воли.
В 1892 году Конрад возвращается в строй для цензового командования батальоном (в 93-м пехотном полку) и затем назначается командиром пехотного полка. Осенью 1903 года Конрад уже в должности начальника 8 пехотной дивизии (в Инсбруке — в Тироле), постепенно продвигаясь на пост командира корпуса.
В 1906 году при поддержке наследника престола эрцгерцога Франца Фердинанда назначен начальником Генерального штаба. На этом посту отличался энергичной деятельностью по реорганизации и перевооружению армии, усилению артиллерии. Как глава т. н. «военной партии», выступал за проведение Австро-Венгрией агрессивной внешней политики: превентивной войны с Сербией и Черногорией, установлению гегемонии в Албании. Не доверяя союзу с Италией, призывал к укреплению австро-итальянской границы. В связи с этим Конрад фон Хётцендорф находился в конфликте с парламентами обеих частей империи, а также министром иностранных дел Алоизом фон Эренталем и в 1911—1912 гг., был отстранен от должности начальника Генерального штаба. 26.12.1912 назначен вновь начальником Генштаба австро-венгерской армии.
Первая мировая война
Конрад фон Хётцендорф с невероятной энергичностью после Сараевского убийства повёл дело к объявлению войны Сербии. Он сильно переоценивал силу австро-венгерской армии, думая, что она сможет на равных противостоять русской армии, и полагал, что более слабую империю Габсбургов всегда и во всем поддержит Германия. Наконец он считал, что если древней империи Габсбургов суждено погибнуть, то погибнуть надо с честью, не уронив воинскую честь Австрии. С объявлением мобилизации он стал начальником полевого Генштаба при главнокомандующем эрцгерцоге Фридрихе, фактически руководя всеми действиями австрийской армии в первую очередь на карпатском (русском) фронте.
Под его руководством армия двуединой монархии сразу перешла в наступление в самом слабом месте русского фронта — в районе Люблин-Холм. Наступающая 1-я армия генерала Виктора Данкля под Красником 7-12 августа нанесла поражение 4-й русской армии генерала барона А. Е. Зальца. Но русские перегруппировали свои войска, подвезли резервы и нападение австрийцев было отбито. В то же время 3-я и 8-я русские армии генералов Н. В. Рузского и А. А. Брусилова в ходе Галицийской битвы нанесли тяжелейшее поражение войскам Австро-Венгрии, 21 августа русские войска вошли в столицу Галиции — Лемберг, всего австро-венгерские войска потеряли 400 тысяч человек, из которых пленными — 100 тысяч. Потери русских армий были вдвое меньше. Ответственность за разгром в Галиции несет Конрад фон Хётцендорф. Германский союзник, увлеченный всецело маршем на Париж, почти ничем не поддержал Австро-Венгрию, и Хётцендорф по праву назвал это предательством. Ему принадлежит и спасительная для гибнущей Австро-Венгрии идея Горлицкой операции, в которой, используя переброшенные с Западного фронта отборные немецкие дивизии и в особенности тяжелую и сверхтяжелую артиллерию, был достигнут реванш за разгром в Галиции. Новым сокрушительным ударом с востока для ослабленной Австро-Венгрии стало русское наступление летом 1916 года (Брусиловский прорыв), вновь от полного уничтожения австрийцев спасли переброшенные с Западного фронта немецкие войска.
После вступления на престол нового императора Карла Конрад был с понижением назначен командующим 11-й армией, стоявшей на итальянском фронте в Тироле. 15 июля 1918 года он был отстранен и от этого поста и назначен на декоративную должность в лейб-гвардии.
После окончания войны был председателем союза выпускников Терезианской академии, занимался изучением философии и религии.
Умер на курорте Бад-Мергентхайм, земля Баден-Вюртемберг, Германия от болезни желчного пузыря. Был с воинскими почестями похоронен в Вене.
Сочинения
- К изучению тактики. нем. "Zum Studium der Taktik", Wien 1891;
- Сборник «Тактических задач», нем. "Taktik Aufgaben", Heft 1-3 Wien 1892—1896;
- Введение в изучение тактического устава. нем. "Vorgang beim Studium unserer taktischen Reglements", Wien 1895;
- Боевая подготовка пехоты, нем. "Die Gefechtsausbildung der Infanterie", Wien 1900;
- Пехотные вопросы и опыт Бурской войны, нем. "Infanteristische Fragen und die Erscheinungen des Boerenkrieges", Wien 1903;
Напишите отзыв о статье "Конрад фон Хётцендорф, Франц"
Литература
- Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
- Шапошников Б. М.:Мозг армии (в 3 кн.). 1927—1929.
Ссылки
- [www.hrono.ru/biograf/bio_k/konrad.html Биография Франца Конрада фон Хётцендорфа на сайте «Хронос»]
- [ah.milua.org/personalii/hetzendorf/hetzendorf.html Биография Франца Конрада фон Хётцендорфа на сайте «Украинский военно-исторический портал»]
- [www.austro-hungarian-army.co.uk/biog/conrad.htm Биография Франца Конрада фон Хётцендорфа на сайте www.austro-hungarian-army.co.uk] (англ.)
Отрывок, характеризующий Конрад фон Хётцендорф, Франц
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
