Гётце, Урсула
| Урсула Гётце | |
| Ursula Goetze | |
 | |
| Имя при рождении: |
Урсула Гётце |
|---|---|
| Род деятельности: |
член движения Сопротивления во время Второй мировой войны |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Берлин, Германия |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Берлин, Германия |
| Разное: |
студентка, антифашист, член «Красной капеллы» |
Урсула Гётце (нем. Ursula Goetze) — (29 марта 1916 года, Берлин, Германия — 5 августа 1943 года, Берлин, Германия) — студентка, антифашист, член движения Сопротивления во время Второй мировой войны, член организации «Красная капелла».
Содержание
Биография
Урсула Гётце родилась 29 марта 1916 года в Берлине, в Германской империи в семье рабочих. Вместе со старшим братом, Эберхардом Гётце и сокурсниками в 1930 году она вступила в Коммунистический союз молодёжи Германии (KJVD) в Берлин-Нойкельне. До 1933 года дважды арестовывалась полицией за распространение листовок. После 1933 года прервала контакты с товарищами и не участвовала в их подпольной работе, например, в незаконной контрабанде запрещенной литературы на границе с Чехословакией.
С ранней юности у неё было обострённое чувство справедливости и социальной ответственности. Она была глубоко возмущена произволом нацистского режима, особенно дискриминацией в отношении своих еврейских друзей. Всю свою жизнь она собирала деньги для пострадавших от политических преследований, расовой дискриминации, а затем для иностранных рабочих, насильно вывезенных на работы в Германию.
Окончив курсы стенографии, несколько лет работала по этой специальности. В 1937 году побывала на Всемирной выставке в Париже. В 1939 году за несколько недель до начала войны, встретилась с еврейским другом, который эмигрировал в Англию, где установил контакт с членами лейбористской партии. Она отказалась от эмиграции и вернулась в Германию, чтобы работать против нацизма. В 1938 году поступила в вечернюю медицинскую школу в Шёнеберге. Урсула Гётце хотела стать учителем, потому, что считала это лучшим способом борьбы с нацизмом. В школе она подружилась с Евой Книпер-Риттмайстер, организовавшей группу, в которую вошли Фриц Тиль, Фридрих Рехмер, Отто Голльнов, Лиана Берковиц и другие их одноклассники. Под руководством мужа Евы, доктора Джона Ритмайстера, вскоре группа вошла в движение сопротивления. Вместе они обсуждали запрещенную литературу, слушали зарубежные радиостанции и анализировали происходящее в стране.
После сдачи выпускного экзамена в апреле 1940 года она получила степень кандидата филологических наук (по английскому и французскому языкам) на международном факультете Берлинского университета.
Здесь познакомилась с другими борцами сопротивления, в том числе и с Харро Шульце-Бойзеном, одним из лидеров организации «Красная капелла». С ним и близким другом, писателем Вернером Крауссом пыталась организовать подрывные группы среди рабочих-французов, насильно вывезенных на работы в Германию.
17 мая 1942 года вместе с Вернером Крауссом и Фрицем Тилем под руководством Харро Шульце-Бойзена участвовала в акции по расклеиванию плакатов против нацистской пропагандистской выставки «Советский рай» в Берлине.[1]
Из-за участия в этой акции была арестована гестапо и 18 января 1943 года Имперским военным трибуналом приговорена к смертной казни. В тюрьме, испытывая сильное чувство вины, из-за того, что во время жестокого допроса назвала имена Вернера Краусса и Фрица Тиля, она отказалась от прежних показаний, сказав, что оговорила их из-за страха под пытками. 5 августа 1943 года Урсула Гётце была обезглавлена в тюрьме Плёцензее в Берлине. Её тело было кремировано нацистами, а прах развеян в неизвестном месте.
Память
Во дворе Берлинского университета имени Гумбольдта в Берлин-Митте (Унтер-ден-Линден 6) в честь Урсулы Гётце установлен мемориальный камень.[2] По адресу её последнего места жительства в Берлине ей установлен скульптурный памятник. В Берлин-Карлсхорте в честь неё названа улица Урсула-Гётце-штрассе.
Напишите отзыв о статье "Гётце, Урсула"
Литература
- In Memoriam. Ursula Goetze (1916—1943). «Leider habe ich dieses Buch nicht beenden können…». In: Lendemains. Nr. 48 , 12. Jg., 1987, ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0170-3803&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0170-3803], S. 153—161.
- Regina Griebel, Marlies Coburger und Heinrich Scheel: Erfasst? Das Gestapo-Album zur Roten Kapelle. Eine Fotodokumentation. Audioscop, Halle 1992, ISBN 3-88384-044-0.
- Werner Krauss: Vor gefallenem Vorhang. Aufzeichnungen eines Kronzeugen des Jahrhunderts. Fischer-TB.-Vlg., Frankfurt am Main 1995, ISBN 3-596-12771-8.
- Karl Heinz Jahnke: Ermordet und ausgelöscht — Zwölf deutsche Antifaschisten. Ahriman-Verlag (Reihe: Unerwünschte Bücher zum Faschismus Nr. 8): 1995 ISBN 978-3-89484-553-7 [books.google.de/books?id=8oD6Gf8HvZcC&lpg=PR8&pg=PA85#v=onepage&q&f=false auf Google Books]
- Luise Kraushaar et al.: Deutsche Widerstandskämpfer 1933—1945. Biografien und Briefe. Band 1, Dietz-Verlag: Berlin 1970, Seite 320ff
Примечания
- ↑ Gert Rosiejka: Die Rote Kapelle. «Landesverrat» als antifaschistischer Widerstand. — Mit einer Einführung von Heinrich Scheel. ergebnisse, Hamburg 1986, ISBN 3-925622-16-0; S. 68
- ↑ [ns-zeit.geschichte.hu-berlin.de/site/lang__de-DE/mid__11610/ModeID__0/PageID__628/4124/default.aspx Denkmale an der Humboldt-Universität]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Гётце, Урсула
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
