Гётц, Карл
Поделись знанием:
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
| Карл Ксавьер Гётц | |
| Karl Xaver Goetz | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
8 сентября 1950 (75 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
Карл Ксавьер Гётц (нем. Karl Xaver Goetz; 28 июня 1875 — 8 сентября 1950) — немецкий гравёр.
Содержание
Биография
Начал изучать гравёрное дело в возрасте 13 лет в качестве подмастерья, и до 1897 побывал в Аугсбурге, Дрездене, Лейпциге, Берлине и Дюссельдорфе. Затем был в Утрехте, после чего на 5 лет переехал в Париж, прежде чем приехать в Мюнхен в 1904, где он жил до своей смерти. Являлся был членом Ассоциации художников Мюнхена и нумизматической ассоциации. 27 апреля 1912 женился на Маргарет Гетц Стангл (нем. Margarete Stangl Goetz). В браке родились трое детей: Гвидо, Брунгильда и Гертруда.[1]
Работы
В 40 лет работы сделал в общей сложности 633 гравюры и медали. Ранние работы в довоенный период в Париже часто создавались в стиле французского модерна, особенно портреты людей среднего класса, такие как врачи, промышленники и церковные деятели. Эти медали считаются художественно самыми ценными, но теперь менее известны, чем его более поздние пропагандистские работы.[2]
Напишите отзыв о статье "Гётц, Карл"
Литература
- Kanonenfutter für den Sensenmann. In: FAZ. 26. November 2014, S. 14.
Примечания
Ссылки
- [www.karlgoetz.com/ The Artwork of Karl X Goetz], www.karlgoetz.com
- Markus Meinold: [edoc.hu-berlin.de/kunsttexte/2009-1/meinold-markus-3/PDF/meinold.pdf Geprägte Erinnerung – Medaillen als Propagandamedium des Ersten Weltkrieges] (PDF; 2,7 MB). Kunsttexte, 1/2009. Mit ausführlichen Beschreibungen zu einigen Medaillen Goetz' und Einordnung in den historischen Kontext
- [www.medaillenkunst.de/index.php?medaille_person_id=336 Medaillen von Karl Goetz] auf der Website der Deutschen Gesellschaft für Medaillenkunst (DGMK)
- [www.awm.gov.au/exhibitions/shapingmemory/medallions.asp Australian War Memorial, shaping memory Sculpture at the Australian War Memorial, Medaillons] (englisch)
- [www.woodrowwilson.org/visit_sub/visit_sub_show.htm?doc_id=375382 Allied Propaganda Copy of Karl Goetz Lusitania Medal] (The Woodrow Wilson Presidential Library; englisch)
- [www.woodrowwilson.org/visit_sub/visit_sub_show.htm?doc_id=377218 Goetz Mouse Trap Medal] (Woodrow Wilson; englisch)
|
Это заготовка статьи о художнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Гётц, Карл
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
