Хозьер, Генри Монтегю
Поделись знанием:
Сэр Ге́нри Монтегю́ Хозьер (англ. Sir Henry Montagu Hozier, 20 марта 1838, Босуэлл, обл. Южный Ланаркшир, Шотландия — 28 февраля 1907, Панама) — полковник британской армии, корреспондент газеты «The Times», военный историк. В частности писал о военных кампаниях, при которых присутствовал сам. Секретарь-администратор корпорации «Ллойд» в Лондоне. Отец баронессы Клементины Спенсер-Черчилль.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
(перенаправлено с «Г. М. Хозьер»)
| Генри Монтегю Хозьер | |||
| Sir Henry Montagu Hozier | |||
 Карикатура на сэра Г. М. Хозьера | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти |
28 февраля 1907 (68 лет) | ||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Годы службы | |||
| Звание | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
| В отставке |
секретарь Ллойд | ||
Биография
5-й сын помещика и адвоката Джеймса Хозьера (1791—1878) и Кэтрины Филден (ок. 1800—1870). Образование получил в Эдинбургской академии в г. Рэгби. После окончил Королевскую военную академию в Вулвиче. В 1856 году зачислен в полк Королевской артиллерии где получил звание лейтенанта. В 1860 году принимал участие в боях во Второй Опиумной войне (1856—1860). В 1863 году зачислен во 2-й Лейб-гвардии драгунский полк. В 1863—1865 годах для Военного министерства составил 4 пособия по организации кавалерии и штаба корпуса. Присутствовал в датско-прусской (1864) и австро-прусской (1866) войнах в прусской армии в качестве корреспондента газеты «The Times». В Абиссинской экспедиции (1867—1868) помощник главнокомандующего англо-индийской армией генерал-лейтенанта Р. К. Нейпира. Там же, учитывая прошлый опыт, вновь был привлечён к «The Times» в качестве военного корреспондента, для сложных телеграфных переговоров. В 1870 году присвоено звание подполковника. Во время франко-прусской войны (1870—1871) помощник военного атташе в штабе германской армии. За участие в последней был награждён Большим железным крестом от германского императора Вильгельма I. Позже служил в военном ведомстве, где получил звание полковника в 3-м Лейб-гвардии драгунском полку. В 1874 году Хозьер вышел в отставку. В том же году в возрасте 36 лет вступил в Лондонскую корпорацию «Ллойд» (англ. Lloyd’s of London — известный рынок страхования) в качестве секретаря корпорации. За 32 года в данной должности Хозьер во многом преуспел и был движущей доминирующей силой корпорации. С 1897 года кавалер Ордена Бани. В 1906 году покинул корпорацию «Ллойд».
Смерть
Умер в Панаме от пиемии 28 февраля 1907 года. Там же похоронен 1 марта на иностранном кладбище.
Семья
Генри Хозьер был женат дважды:
- 1-я жена (1868 — май 1878[1]) — Элизабет Лион (англ. Eleanor Elizabeth Lyon) (1850—?);
- 2-я жена (с 28 сентября 1878—1891) — леди Бланш Генриетта Огилви (англ. Lady Henrietta Blanche Ogilvy) (1852—1925), дочь 10-го графа Эйрли (Шотландия) Д. Г. Огилви.
Дети от 2-го брака:
- дочь — Кэтрин (Китти) (англ. Katharine (Kitty) Ogilvy Hozier) (1883—1900);
- дочь — Клементина, в замужестве — баронесса Спенсер-Черчилль (англ. Clementine Ogilvy Spencer-Churchill Baroness Spencer-Churchill) (1885—1977), жена премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Дама Большого Креста ордена Британской империи;
- Близнецы[2]:
- сын — Уильям (англ. William Ogilvy Hozier) (1888—1921), лейтенант британского флота;
- дочь — Маргарет Нелли (англ. Margaret Nelly Ogilvy Hozier) (1888—1955).
Труды Хозьера
| Год издания | Название на русском языке | Оригинальное название |
|---|---|---|
| 1867 | Семь недель войны: её происхождение и её инциденты. Том 1 | [books.google.ru/books?id=ZkJG6GsD1eQC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false The seven weeks' war: its antecedents and its incidents. Vol. 1] |
| 1869 | Британская экспедиция в Абиссинию: составлено по подлинным документам | [archive.org/stream/britishexpeditio00hozirich#page/n5/mode/2up The British expedition to Abyssinia: compiled from authentic documents] |
| 1870 | Запись экспедиции в Абиссинию: составлено по приказу государственного военного секретаря // в 3-х томах[3] | Record of the expedition to Abyssinia compiled by order of the secretary of state for war // in 3 Vol. |
| 1870—1872 | Франко-прусская война: её причины, инциденты и последствия // в 2-х томах | [archive.org/stream/francoprussianwa00hozi#page/n7/mode/2up The Franco-Prussian war: its causes, incidents, and consequences // in 2 Vol.] |
| 1871 | Семь недель войны: её происхождение и её инциденты | [archive.org/stream/sevenweekswarits00hozirich#page/n7/mode/2up The seven weeks' war: its antecedents and its incidents] |
| 1876 | Английские вторжения. История прошлого, уроки на будущее. Том 1 | [archive.org/stream/invasionsenglan00hozigoog#page/n7/mode/2up The invasions of England. A history of the past, with lessons for the future. Vol. 1] |
| 1876 | Английские вторжения. История прошлого, уроки на будущее. Том 2 | [archive.org/stream/invasionsenglan01unkngoog#page/n9/mode/2up The invasions of England. A history of the past, with lessons for the future. Vol. 2] |
| 1877 | Русско-турецкая война: в том числе отчёт о подъёме и упадке Османской власти и история Восточного вопроса // в 2 томах | [www.unz.org/Pub/HozierHenry-1877 The Russo-Turkish war: including an account of the rise and decline of the Ottoman power and the history of the Eastern question // in 2 Vol.] |
| 1885 | Тюренн | [archive.org/stream/turenne00hozigoog#page/n9/mode/2up Turenne] |
Напишите отзыв о статье "Хозьер, Генри Монтегю"
Примечания
Литература
- Soames. M. [books.google.ru/books?id=hOpXeY-1pwwC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Clementine Churchill: The Biography of a Marriage (англ.)]. — New York: Houghton Mifflin Harcourt, 2003. — P. 4—5. — 621 p. — ISBN 0-395-27597-0.
Ссылки
- Davenport-Hines R. [www.oxforddnb.com/view/article/48638 Hozier, Sir Henry Montague (1838–1907)] (англ.). Oxford Dictionary of National Biography. Проверено 24 июля 2013. [www.webcitation.org/6JPLqoRDp Архивировано из первоисточника 5 сентября 2013].
- Lundy D. [www.cyberancestors.com/cummins/ps115/ps115_486.htm Colonel Sir Henry Montagu Hozier] (англ.). Cyberancestors. Проверено 24 июля 2013. [www.webcitation.org/6JPLraBqL Архивировано из первоисточника 5 сентября 2013].
Отрывок, характеризующий Хозьер, Генри Монтегю
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
