Эйхе, Генрих Христофорович

Генрих Христофорович Эйхе
Г. Х. Эйхе
Дата рождения	29 сентября 1893(1893-09-29)
Место рождения	Рига, Лифляндская губерния
Дата смерти	25 июня 1968(1968-06-25) (74 года)
Место смерти	Юрмала, Латвийская ССР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1915 — 1917 1918 — 1923
Командовал	26-я стрелковая дивизия, 5-я армия (РККА) Главнокомандующий войсками ДВР
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Ге́нрих Христофо́рович Э́йхе (латыш. Indriķis Eihe; 29 сентября (12 октября) 1893, Рига — 25 июня 1968, Юрмала) — участник 1-й мировой войны - офицер царской армии, в 1917 избран председателем Военно-революционного комитета полка, советский военачальник, военный историк, хозяйственный деятель. Двоюродный брат Р. И. Эйхе.

Биография

Родился в семье рабочего. Окончил Рижское коммерческое училище (1914), 1 год обучался на заочном отделении Берлинской консерватории по классу композиции. Закончить консерваторию не смог из-за начавшейся 1-й мировой войны, так как был призван в царскую армию и направлен в Петергофскую школу прапорщиков. После окончания школы прапорщиков в 1915 был отправлен на фронт. Командовал ротой, штабс-капитан.

После Февральской революции 1917 был избран членом полкового комитета, а во время Октябрьской революции 1917 — председателем Военно-революционного комитета 245-го пехотного полка. В ноябре 1917 избран членом Совета солдатских депутатов 10-й армии, был членом коллегии по формированию Красной гвардии.

Участвовал в подавлении мятежа Польского корпуса генерала И. Р. Довбор-Мусницкого. В марте 1918 добровольно вступил в Красную армию. С августа 1918 по ноябрь 1919 командовал полком, бригадой и 26-й стрелковой дивизией (с апреля 1919) на Восточном фронте. В ноябре 1919 — январе 1920 командующий 5-й армией.

С марта 1920 по апрель 1921 главнокомандующий Народно-революционной армией Дальневосточной республики. Был отозван в Москву только после того, как задание было выполнено: весь Дальний Восток был объединен в буферную Дальневосточную Республику; были ликвидированы все крупные белогвардейские группировки на Дальнем Востоке, а оккупирующие Дальний Восток японские войска вынуждены были уйти из Забайкалья, Амура и Приморья; партизанские отряды были реорганизованы в регулярную армию по образцу Красной армии того времени.

В 1921 году был направлен как Командующий войсками в Белоруссии для руководства борьбой по ликвидации диверсионных банд и белопартизанских отрядов. Данная задача была выполнена к весне 1922 г. За успешное выполнение возложенных задач был награждён Грамотой ВЦИК.

В марте 1922 года был по указанию Оргбюро ЦК переброшен из Белоруссии в Среднюю Азию на борьбу с басмачеством в Фергане как командующий войсками Ферганской области.

С 1923 года по день ареста в апреле 1938 работал в гражданских учреждениях в Москве, в том числе свыше 12 лет (с 1924) на номенклатурных должностях в системе Внешней торговли — Наркомвнешторге.

В мае 1938 года был арестован и осужден ОСО НКВД по ложному обвинению в участии в латышской контрреволюционной организации и как двоюродный брат бывшего члена ЦК Эйхе Р. И. (посмертно реабилитированного в 1950-е). После приговора сначала был заключен в тюрьму НКВД в Лефортово в Москве, где на допросах подвергался избиениям и пыткам, а затем отбывал срок в лагерях. После освобождения из лагерей находился в ссылке на Крайнем Севере. В частности, 1948-49 гг. работал бухгалтером в совхозе "Каменка", недалеко от Печоры [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=12158#62]. Была также арестована как «жена врага народа» и заключена в тюрьму Бутырки Эйхе Мария Александровна, после освобождения из тюрьмы добровольно последовавшая за находившимся в ссылке мужем.

Реабилитирован через 16 лет. В апреле 1954 Военная Коллегия Верховного суда СССР отменила постановление ОСО и прекратила дело за отсутствием состава преступления.

Вернувшись после освобождения в Москву, активно работал как военный историк, много сил и времени уделял рецензированию военно-исторической литературы, являясь членом Совета военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.

Автор ряда работ по истории Гражданской войны на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке.

Похоронен на Введенском кладбище в Москве.

Награды

За участие во всех боях 245 пехотного Бердянского полка 62 пехотной дивизии 10 армии Западного фронта с августа 1915 по конец 1917 г. награждён:

• Орден Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом
• Орден Св. Станислава 2 степени с мечами
• Орден Св.Анны 4 степени
• Орден Св.Анны 3 степени с мечами и бантом
• Орден Св.Анны 2 степени с мечами

За годы гражданской войны был награждён:

• Орден Красного Знамени № 96
• Грамота ВЦИК о награждении именными золотыми часами (как командира 3 бригады 26 стрелковой дивизии за успешные действия против Колчака зимой 1918 - Уральская операция)
• Особая именная наградная грамота, выданная Реввоенсоветом Республики как начдиву 26-й стрелковой за успешное форсирование р.Белой, разгром и пленение армии Колчака Бирская операция)1919г.
• Наградная Грамота от ВЦИК как командующему Войсками Минского р-на (1922 г.)
• Орден Ленина в честь 50-летия Советской власти (1967 г.)

Сочинения

• Форсирование реки Белой частями 5-й армии Восточного фронта в июне 1919 г., М.- Л., 1928;
• Тактические поучения гражданской войны, М., 1931;
• Уфимская авантюра Колчака, М., 1966;
• Опрокинутый тыл, М., 1966.

Литература

• Бадиков Р.А. В тени М.В. Фрунзе и В.И. Чапаева: деятельность Г.Х. Эйхе в апреле-июне 1919 г. // Российская история. 2016. № 3. С. 111-126.
• Бадиков Р.А. Генрих Христофорович Эйхе // Вопросы истории. 2015. № 1. С. 45-59.

Отрывок, характеризующий Эйхе, Генрих Христофорович

«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.