Д’Алессио, Джиджи

Луиджи (Джиджи) Д'Алессио
Основная информация
Дата рождения	24 февраля 1967(1967-02-24) (57 лет)
Место рождения	Неаполь, Италия
Годы активности	1992 — по настоящее время
Страна	Италия Италия
Профессии	актёр

Луиджи «Джиджи» Д’Алессио (итал. Luigi "Gigi" D'Alessio, 24 февраля 1967, Неаполь) — итальянский автор-исполнитель и актёр.

Биография

Родился в Неаполе 24 февраля 1967 года, был младшим из трёх детей. В четыре года начал играть на аккордеоне, который подарил ему отец. Позже, в возрасте двенадцати лет, записался в Консерваторию San Pietro a Majella в Неаполе, где в 21 год получил диплом по фортепьяно.

В последующем после ряда совместных музыкальных сотрудничеств, как в роли аранжировщика, так и в роли композитора, д’Алессио становится пианистом Марио Мерола вместе с которым они пишут песню Cient’anne. С этой песни, по мнению обоих, началась карьера Луиджи как певца. После успеха этой композиций, в 1992 году выходит его первый альбом Lasciatemi cantare. Хорошая продаваемость альбома позволила неаполитанскому певцу выпустить и второй альбом Scivolando verso l’alto, который достиг подобного успеха (продано 30.000 лицензионных копий). В 1994 студия Ricordi выпустила его третью работу Dove mi porta il cuore, но настоящий общенациональный успех последовал только в следующем году после выпуска альбома Passo dopo passo. Только один концерт в Палапартенопе собрал около 8000 поклонников.

В 1997 году вышел альбом Fuori dalla mischia из которого были отдельно выпущены синглы Anna se sposa и Chiove. Громкий успех этой работы позволил д’Алессио выступатть на стадионе San Paolo в Неаполе 7 июня 1997 года перед 20.000 зрителей.

Весной 1998 года был опубликован шестой альбом исполнителя È stato un piacere с прежним успехом продаж и неизменной аудиторией слушателей.

В июне того же года в прокат вышел фильм Annaré режиссёра Нини Грассиа (Nini_Grassia), в котором певец исполняет главную роль (помимо записи саундтрека), вместе с такими актёрами как Фабио Тести и Орсо Мария Гуеррини. В первую же неделю кассовый сбор Annarè побил рекорд Титаника, только в Неаполе каждый зал, в котором шёл показ фильма собрал 30 миллионов лир. В итальянских газетах стали говорить о «д’Алессиомании» в противовес «Дикаприомании».

Благодаря знакомству с Джеппино Афелтра и Пиерлуиджи Джермини, Джиджи стал сотрудничать с компанией BMG (Bertelsmann Music Group) и в конце 1998 смог собрать в альбоме Tutto in un concerto самые успешные свои произведения. Это альбом стал седьмым в творчестве музыканта.

В 1999 вышел следующий альбом Portami con te. Ещё одним важным событием этого года стало выступление перед американским президентом Биллом Клинтоном.

В феврале 2000 Д’Алессио принимал участие в фестивале Сан-Ремо с песней Non dirgli mai, завоевавшей большой успех. Альбом Quando la mia vita cambierà, в составе которого вышла эта композиция, стал золотым уже через 15 дней после выхода и достиг отметки продаж в 400 000 копий.

В следующем году Д’Алессио снова участвовал в фестивале Сан-Ремо с композицией Tu che ne sai, предварившей выход десятого альбома Il cammino dell’età, вошедший в топ рейтингов самых продаваемых альбомов.

В конце июня 2002 Джиджи выступил на театральных подмостках 32-й Премии Барокко, аккомпанируя на фортепьяно Софи Лорен. В последующем, Лорен, на пресс-конференции Mostra del Cinema di Venezia выразила ему благодарность за песню Donna Sofi' , посвящённую ей и вошедшую в альбом Uno come te (2002).

В 2004 вышел альбом Quanti amori, ставший бриллиантовым.

В 2005 Д’Алессио вновь участвует в фестивале Сан-Ремо с песней L’amore che non c'è и успешно выпускает альбом Cuorincoro.

В октябре 2006 вышел альбом Made in Italy, трижды ставший платиновым, один раз бриллиантовым, завоевал Премию Барокко, Венецианскую музыкальную премию (Venice Music Awards).

В декабре 2006 жена Д’Алессио дала интервью еженедельнику Chi, в котором раскрывает наличие связи певца с певицей Анной Татанджело, с которой он выступал в дуэте с песней Un nuovo bacio и в последующем записывал Il mondo è mio — саундтрек к диснеевскому мультфильму Аладдин.

Несколько дней спустя Д’Алессио подтвердил заявление жены, сказав что их отношения начались год назад во время гастролей в Австралии в рамках мирового турне.

В 2007 вышел новый сборник Mi faccio in Quattro, ставший платиновым и выигравший премию Wind Music Awards.

В 2008 был приговорён к девяти месяцам заключения за избиение двух фотографов, карауливших его рядом с его виллой. В этом же году, певец был приглашён в качестве гостя на концерт Пино Даниеле Vai Mò, но его выступление сопровождалось громкими протестами.

24 октября, спустя два года после выхода Made in Italy, Д’Алессио выпустил свой новый альбом под названием Questo sono io, которому предшествовал сингл Superamore. Также в альбом вошёл другой сингл Babbo Natale non c'è, саундтрек фильма No problem режиссёра Винченцо Салемме. Также в альбом включены: новая заставка программы Amici di Maria De Filippi, под названием Giorni, дуэт с Татанджело Sarai и композиция Addò sò nat’ajere, гитарную партию в которой играет [Пино Даниеле].

Дискография

• 1992 — Lasciatemi cantare
• 1993 — Scivolando verso l’alto
• 1994 — Dove mi porta il cuore
• 1995 — Passo dopo passo
• 1997 — Fuori dalla mischia
• 1998 — E' stato un piacere
• 1998 — Tutto in un concerto
• 1999 — Portami con te
• 2000 — Quando la mia vita cambierà
• 2001 — Il cammino dell’età
• 2002 — Uno come te
• 2003 — Buona vita
• 2004 — Quanti amori
• 2005 — Cuorincoro
• 2006 — Made in Italy
• 2007 — Mi faccio in quattro
• 2008 — Questo sono io

Фильмография

• 1998 — Annaré, режиссёр Нини Грассиа
• 1999 — Cient’anne, режиссёр Нини Грассиа

Ссылки

• [www.gigidalessio.com Официальный сайт]
• [www.marianotredicini.com/gigi_forum/index.php Официальный форум]
• [www.gigidalessio.ch Швейцарский сайт]
• [it.lyrsense.com/gigi_dalessio Переводы песен Джиджи Д’Алессио]

Отрывок, характеризующий Д’Алессио, Джиджи

«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.