д’Антиньи, Бланш

Бланш д’Антиньи
фр. Blanche d'Antigny
Поль Бодри. Кающаяся Магдалина
Имя при рождении:	Marie Ernestine Antigny
Род деятельности:	певица, актриса, куртизанка, натурщица
Дата рождения:	9 мая 1840(1840-05-09)
Место рождения:	Мартизе (департамент Эндр, Франция)
Гражданство:	Франция Франция
Дата смерти:	30 июня 1874(1874-06-30) (34 года)
Место смерти:	Париж (Франция)

Бланш д’Антиньи (фр.  Blanche d'Antigny, собственно Marie Ernestine Antigny; 9 мая 1840, Мартизе, Эндр — 30 июня 1874, Париж) — французская куртизанка, натурщица, певица и актриса времен Второй империи.

Биография

Отец — церковный ризничий.

В раннем детстве воспитывалась без родителей, которые в 1840-х перебрались в Париж.

Отличалась авантюрным характером. В 14 лет сбежала из дома с любовником в Бухарест, вскоре бросила его и стала кочевать с цыганами.

Вернувшись, выступала в цирке, танцевальных залах, работала моделью (в том числе для картины Поля Бодри «Раскаявшаяся Магдалина», 1859).

Стала любовницей управляющего Третьим отделением, шефа российских жандармов, генерал-адъютанта Н. В. Мезенцова (позднее, в 1878 году, убитого Степняком-Кравчинским), по личному распоряжению императрицы была за вызывающее поведение выслана из России в Висбаден.

Став звездой местной оперетты, обзавелась богатыми покровителями.

Вернулась в Париж, блестяще выступала в операх-буфф Флоримона Эрве «Хильперик» (1868) и «Маленький Фауст» (1869), пародии на «Фауста» Гёте и Гуно. В 1870—73 годах исполняла ведущие роли в опереттах Оффенбаха. После скандала с одним из богатых любовников предпочла покинуть столицу и отправилась в Египет.

Играла на подмостках Каира, вступила в любовную связь с хедивом.

Вернулась в Париж, больная брюшным тифом, от которого вскоре умерла в нищете и полном забвении. Похоронена на кладбище Пер-Лашез.

Образ в литературе

• Прототип главной героини романа Эмиля Золя «Нана».

Литература

• Vauzat G. Blanche d’Antigny: actrice et demi-mondaine, 1840—1874. Paris: C. Bosse, 1933
• Blanchard Cl. e.a. Dames de coeur: d’après la documentation, les notes et les photographies de René Coursaget, du musée Carnavalet, de Georges Sirot et Dignemont. Paris: Edition du Pré aux Clercs, 1946
• Richardson J. The courtesans; the demi-monde in nineteenth-century France. Cleveland: World Pub. Co., 1967 (несколько переизданий)
• Houbre G. Le livre des courtisanes: archives secrètes de la police des moeurs, 1861—1876. Paris: Tallandier, 2006

Ссылки

• [pagesperso-orange.fr/amisduvieuxmartizay/fr_ac_blanche_antigny.html На сайте Друзья старого Мартизе (фр.)] [pagesperso-orange.fr/amisduvieuxmartizay/en_ac_Blanche_d_Antigny.html англ.яз.]
• [www.chanson.udenap.org/fiches_bio/antigny.htm (фр.)]

Отрывок, характеризующий Д’Антиньи, Бланш

Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.