Д’Аркур, Анн-Пьер

Анн-Пьер д'Аркур фр. Anne Pierre d'Harcourt<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Герцог д'Аркур
1750 — 1783
Предшественник:	Луи Абрахам д'Аркур
Преемник:	Франсуа-Анри д'Аркур
Лейтенант-генерал Верхней Нормандии
1716 — 1764
Предшественник:	Луи-Анри д'Аркур
Губернатор Седана
1750 — 1775
Предшественник:	Франсуа д'Аркур
Губернатор Нормандии
1764 — 1775
Предшественник:	Шарль II Фредерик де Монморанси-Люксембург
Преемник:	Франсуа-Анри д'Аркур
Рождение:	2 апреля 1701(1701-04-02)
Смерть:	23 декабря 1783(1783-12-23) (82 года) Париж
Род:	Аркуры
Отец:	Анри д'Аркур
Мать:	Мари Анн Клод Брюлар
Награды:

Анн-Пьер д'Аркур (фр. Anne Pierre d'Harcourt; 2 апреля 1701 — 23 декабря 1783, Париж) — французский военный и государственный деятель, граф, затем маркиз де Бёврон, граф де Лилльбон, 4-й герцог д'Аркур, пэр и маршал Франции, губернатор Нормандии, рыцарь орденов короля.

Биография

Пятый сын маршала Франции герцога Анри д'Аркура и Мари Анн Клод Брюлар.

В 1716 поступил кадетом в роту гвардейских телохранителей короля, в том же году после смерти старшего брата Луи-Анри д'Аркура унаследовал должность лейтенант-генерала Верхней Нормандии, губернатора Старого дворца в Руане и титул графа де Бёврона. 9 февраля 1719 стал капитаном Королевского иностранного полка с которым участвовал в войне Четверного альянса на испанской границе — осадах Фуэнтеррабии, Сан-Себастьяна и Росаса. 29 июля 1721 стал командиром полка.

2 февраля 1727 получил роту в Королевском иностранном кавалерийском полку, сохранив при этом свой ранг командира полка; служил в лагере на Мозеле 10 июля — 9 августа 1727, в лагере на Верхней Мёзе в 1730, в лагере Эмери на Самбре 31 августа — 30 сентября 1732, в лагере в земле Мессен в 1733.

Во время войны за Польское наследство 10 марта 1734 назначен командиром кавалерийского полка Аркура, присоединился к Итальянской армии, в июне участвовал в битве при Парме, в сентябре — при Гуасталле. 18 сентября произведен в бригадиры. В кампанию 1735 участвовал во взятии нескольких крепостей, вернулся во Францию в августе 1736.

15 февраля 1738 назначен лейтенантом командира Королевского кавалерийского полка; покинул полк Аркура.

В начале войны за Австрийское наследство приказом от 20 июля 1741 определен в армию, посланную в Баварию. В составе седьмой дивизии 21 августа выступил из Люксембурга, участвовал во взятии и обороне Праги, после тяжелого зимнего отступления вернулся во Францию в составе третьей дивизии в феврале 1743.

20 февраля 1743 назначен лагерным маршалом; покинул Королевский полк.

1 мая 1743 направлен в армию Рейна, был ранен в битве при Деттингене, остаток кампании провел под командованием своего брата герцога д'Аркура.

1 апреля 1744 снова был направлен под командование брата в армию Мозеля, в мае был под Валансьеном, в июле на Мёзе, в августе в Эльзасе; участвовал в победе над генералом Надашди на высотах Саверна, затем присоединился к армии Рейна, 30-го форсировал эту реку, после чего участвовал в осаде и взятии Фрайбурга.

1 апреля 1745 определен в армию короля; сражался под командованием Морица Саксонского при Фонтенуа, затем был направлен в составе отряда д'Эстре преследовать отступавшего противника, взял в плен 1300 человек и захватил 115 артиллерийских упряжек. Затем участвовал в осаде и взятии города и цитадели Турне.

1 мая 1746 снова определен в армию короля; участвовал в осаде Намюра и битве при Року. 20 мая 1747 направлен в Итальянскую армию маршала Бель-Иля, участвовал в завоевании графства Ниццы, Вильфранша, Монтальбана, Вентимильи.

1 января 1748 произведен в чин лейтенант-генерала, с 1 июня по 1 августа находился на пьемонтской границе.

После смерти брата 11 июля 1750 унаследовал должность губернатора бывшего Седанского княжества, после смерти другого брата, аббата д'Аркура, 27 сентября того же года стал герцогом д'Аркуром и пэром Франции.

31 декабря 1755 направлен руководить обороной берегов Нормандии; принятые им меры помешали англичанам во время Семилетней войны произвести бомбардировки Гавра и Шербура.

26 мая 1764 назначен губернатором Нормандии. В 1775 пожалован в чин маршала Франции.

Семья

Жена (7.02.1725): Тереза Евлалия де Бополь де Сент-Олер (1705—1739), дочь Луи де Бополя, маркиза де Сент-Олера (ок. 1678—1709), и Мари Терезы де Ламберт

Дети:

• Франсуа-Анри, герцог д'Аркур (1726—1802). Жена (13.06.1752): Катрин Схоластика д'Обюссон де Ла Фейяд (1733—1815), дочь Юбера Франсуа д'Обюссон де Ла Фейяда, графа де Ла Фейяда (1707—1735), и Катрин Схоластики Базен, виконтессы де Мабли (1706—1779)
• Анн-Франсуа, д'Аркур (1727—1797), герцог де Бёврон. Жена (13.01.1749): Мари-Катрин Руйе де Жуи (ок. 1731—1812), дочь Антуана Луи Руйе, графа де Жуи (1689—1761), и Катрин Паллю (1696—1774)

Литература

• Pinard F.-J.-G. Chronologie historique-militaire. T. V — P.: Claud Herissant, 1762, pp. 367—369
• Aubert de La Chesnaye Des Bois F.-A. Dictionnaire de la noblesse. T. X. — P.: Schlesinger frères, 1867, col. 321—322

Отрывок, характеризующий Д’Аркур, Анн-Пьер

Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.