д’Индия, Сиджизмондо

Сиджизмондо д’Индия (итал. Sigismondo d'India, ок. 1582, Палермо? — до 19 апреля 1629, Модена) — итальянский композитор, автор преимущественно светских вокальных сочинений в разных жанрах.

Биография

Родился на о.Сицилия. Предположительно, фамилия д’Индия досталась предку Сиджизмондо по названию небольшой реки Индиа в этой местности. О его жизни до 1600 известно мало. Возможно, провел своё детство и юношество в Неаполе, где его наставниками в музыке были композиторы, связанные с академией Фабрицио Джезуальдо. С 1600 по 1609 работал при различных дворах во Флоренции, Мантуе, Неаполе, Риме, в 1610 — в Парме и Пьяченце. В 1611 поступил на службу к герцогу Савойскому в Турине, где оставался до 1623. Был вынужден уехать из-за политических интриг, направился в Модену, затем в Рим. Есть предположения, что он работал при дворе герцога Баварского. Сведений о дальнейшей его жизни нет.

Творчество

За свою недолгую жизнь Сиджизмондо успел оставить большое творческое наследие: 8 книг многоголосных мадригалов, 3 книги мотетов, 2 вилланеллы — всего 18 изданных сборников (включая 5 книг под названием «Музыка», где были напечатаны различные сочинения, в том числе одноголосные и инструментальные). Наряду с Монтеверди, стоял у истоков зарождающейся «монодии», которая начала активно развиваться с начала XVII в. в деятельности Флорентийской камераты, «изобретавшей» оперу. Таким образом, формируется новая стилистика — мелодии с сопровождением (то есть музыки в гомофонно-гармоническом складе). Мелодия представляла собой мелодекламацию, выражающую аффекты текста, а сопровождение — цифрованный бас. Сольные мадригалы являются образцами наиболее оригинальной и выразительной музыки Сиджизмондо. Они написаны в речитативном стиле, но композитор сумел преодолеть монотонность своих первых монодий за счет фразировки, «большого дыхания», мелодической выразительности.

Образная сфера светской музыки Сиджизмондо, писавшего на стихи Ф. Петрарки, О. Ринуччини, Дж. Б. Гварини, Дж. Марино и других итальянских поэтов, находится в русле любовной тематики: душевные излияния разлученных влюбленных, горе безответной любви и пр.

Друг, я повержен — прости!
Прости, что нет ничего и в душе.
Увы, увы! Ради неё прошу и беру
Крещения в огненной страсти.

Он открывает свой священный секрет,
А она смеется.
И только смерть покажется счастьем.
Говорю: «О, Небо, я умираю!»

Для наиболее выразительного отображения различных чувств композитор использует соответствующие музыкальные средства: скачки вниз на большие интервалы, полутоновые нисходящие интонации — lamento, тритоны, необычные гармонические последовательности, обильное использование хроматики, диссонансы, выразительные паузы. Подобные приёмы техники композиции передают драматизм высокого уровня, который по своей насыщенности может уступить разве что монтевердиевскому. Сиджизмондо не писал опер, но тенденция к театральному «оформлению» произведений отчетливо прослеживается в последних книгах мадригалов. Все сочинения в этих книгах объединены общим замыслом, одной сюжетной линией. Каждая книга состоит из продуманной последовательности сольных мадригалов, драматических речитативов, арий, обрамленных вступительными и заключительными инструментальными пьесами. Например, в пятой книге мадригалов чередуются серьёзные ариозо богинь Вирту и Дианы, драматические речитативы Дидоны, Ясона, пасторальные арии-канцонетты крестьян; оставил несколько музыкально-драматических сочинений (пасторальная сказка Охота, 1620; драма Святой Евстахий, 1625, и др.).

В музыкальном наследии Сиджизмондо сочетаются стилевые особенности, характерные, с одной стороны, для окончания эпохи Возрождения и, с другой,— для раннего барокко. Дань прошлому композитор отдал своей полифонией — многоголосными мадригалами и мотетами, также — дань отмирающей эпохе, маньеризму, но не обошел вниманием и новые тенденции. Часто сравнивают Сиджизмондо с другими композиторами той эпохи: с Маренцио и Вертом — в фактуре, с Монтеверди — в плане мелодических, ритмических фигур, в плане драматизма. В первой и второй книгах мадригалов очевидна преемственность (особенно в области хроматической гармонии) с мадригалами Джезуальдо. Перейдя к «монодическому» стилю (с партией basso continuo), Сиджизмондо оставил маньеризм, а вместе с ним и хроматические изыски.

Сочинения

Для музыкального театра

• La Zalizura. Dramma in musica testo di Filippo San Martino di Agliè (Турин, 1611-1612, 1618 или 1623)
• La caccia, favola pastorale (Турин, 1620)
• S. Eustachio, dramma sacro (Рим, 1625)

Мадригалы

• Primo libro de’ madrigali a 5 voci (Милан, 1606)
• Secondo libro de’ madrigali a 5 voci (Венеция, 1611)
• Terzo libro de’ madrigali a 5 voci con il suo basso continuato (Венеция, 1615)
• Quarto libro de’ madrigali a 5 voci (Венеция, 1616)
• Quinto libro de’ madrigali a 5 voci (Венеция, 1616)
• Settimo libro de’ madrigali a 5 voci (Рим, 1624)
• Ottavo libro de’ madrigali a 5 voci con basso contuinuo (Рим, 1624)

Другие светские жанры

• Villanelle alla napoletana a 3 voci libro I (Неаполь, 1608)
• Le musiche da cantar solo nel clavicordo, chitarrone, arpa doppia (Милан, 1609)
• Secondo libro delle villanelle alla napolitana a 3-4 voci (Неаполь, 1612)
• Le musiche a 2 voci (Милан, 1615)
• Le musiche... Libro III a 1 e 2 voci (Милан, 1618)
• Le musiche e balli a 4 voci con basso continuo (Венеция, 1621)
• Le musiche... Libro IV (Венеция, 1621)
• Le musiche... Libro V (Венеция, 1623)

Мотеты

• Liber secundus sacrorum concentuum 3-4 voci (Венеция, 1610)
• Liber primus motectorum a 4 voci col basso seguente (Венеция, 1627)

Церковная музыка

• Missa "Dominae clamavi ad te (1626, рукопись)

Утраченные сочинения

• Sesto libro de’ madrigali a 5 voci

Дискография

Возрождению интереса к Сиджизмондо в XX в. положил начало А.М.Волконский, который в 1984 г. записал (с ансамблем «Hoc opus») CD «Le monde étrange de Sigismondo d'India». Первую книгу мадригалов Сиджизмондо записал итальянский ансамбль «La Venexiana» (2001). Тематические подборки его сочинений записывали ансамбли «Elyma» (2008), «Poiesis» (2003), «Concerto vocale» (1990). В последнем приняли участие видные музыканты Рене Якобс, Виландом Кёйкен, Уильям Кристи.

Литература

• Watkins G. Towards an Opus Ultimum // MRS, x (1980), pp.ix-xxix.
• Joyce J. The Monodies of Sigismondo d’India. Ann Arbor, 1981.
• Watkins G. D’India, the Peripatetic, Con Che Soavitа // Studies in Italian Opera, Song and Dance, 1580—1740, ed. I. Fenlon and T. Carter. Oxford, 1995, pp. 41–72.
• Carter T. Intriguing Laments: Sigismondo d’India, Claudio Monteverdi, and Dido alla parmigiana (1628) // JAMS, xlix (1996), 32-69.
• Garavaglia A. Sigismondo D’India "drammaturgo". Torino, 2005. ISBN 978-88-6040-018-5

Ссылки

• [books.google.de/books?id=9d_JtVJl7bYC Garavaglia A. Sigismondo D’India «drammaturgo». Torino, 2005] (фрагменты)
• [www.allmusic.com/artist/sigismondo-dindia-q7487/biography Биография на сайте Allmusic]  (англ.)
• [www.recmusic.org/lieder/i/dindia.html Тексты вокальных сочинений и их английские переводы]

Отрывок, характеризующий Д’Индия, Сиджизмондо

– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.