Д’Обюссон Арриета, Роберто

Роберто д'Обюссон
исп. Roberto d'Aubuisson Arrieta
Бюст Роберто д'Обюссона на кладбище в Сан-Сальвадоре
Имя при рождении:	Роберто д'Обюссон Арриета
Псевдонимы:	Blowtorch Bob (Боб Паяльная лампа)
Дата рождения:	23 августа 1944(1944-08-23)
Место рождения:	Санта-Текла
Дата смерти:	20 февраля 1992(1992-02-20) (47 лет)
Место смерти:	Сан-Сальвадор
Гражданство:	Сальвадор Сальвадор
Вероисповедание:	католик
Партия:	ARENA
Основные идеи:	ультраправый антикоммунизм, консерватизм, национализм
Род деятельности:	офицер Национальной гвардии и военной разведки; организатор «эскадронов смерти», основатель ARENA; председатель Конституционной ассамблеи Сальвадора
Отец:	Роберто д'Обюссон Андраде
Мать:	Хоакина Арриета Альварадо
Супруга:	Иоланда Олимпия Мунгия Араухо, Марта Лус Ангуло де д'Обюссон
Дети:	Роберто д'Обюссон, Каролина д'Обюссон, Сильвия д'Обюссон, Эдуардо д'Обюссон

Робе́рто д’Обюссо́н Аррие́та (исп. Roberto d'Aubuisson Arrieta; 23 августа 1944, Санта-Текла — 20 февраля 1992, Сан-Сальвадор) — сальвадорский военный и ультраправый антикоммунистический политик. Активный участник гражданской войны 1980-х, организатор и руководитель «эскадронов смерти». Основатель партии Националистический республиканский альянс. В 1982 — председатель Конституционной ассамблеи Сальвадора.

Офицер сальвадорской армии. Национальная гвардия и военная разведка

Родился в семье коммерсанта французского происхождения Роберто д’Обюссона Андраде и государственной чиновницы Хоакины Арриеты Альварадо. С детства отличался резким конфликтным характером. После неудачной попытки получить юридическое образование (по типу личности был признан непригодным к профессии адвоката) в 1960 поступил в Военную академию.

В 1963 лейтенант д’Обюссон был определён на службу в Национальную гвардию. В 1966—1976 специализировался на контрповстанческих операциях. Участвовал в Футбольной войне с Гондурасом 1969 года. Стажировался в полицейской академии Нью-Йорка, обучался на специальных курсах антипартизанских операций в Уругвае и на Тайване, прошёл курс в Школе Америк.

По возвращении в Сальвадор создал при штабе армии отдел разведки G-2 с целью выявления и ликвидации деятелей левой оппозиции. Несколько лет возглавлял военно-разведывательную службу Агентство национальной безопасности Сальвадора (ANSESAL).

Роберто д’Обюссон Отличался ультраправыми политическими взглядами, был крайним антикоммунистом. В 1975, являясь офицером разведки генеральном штаба, основал ультраправую военизированную организацию «Союз белых воинов».

Политик гражданской войны. «Эскадроны смерти» и ARENA

Организатор боевиков

15 октября 1979 года к власти в Сальвадоре пришла «военно-гражданская» Революционная правительственная хунта (Junta Revolucionaria de Gobierno). Роберто д’Обюссон считал, что её программа содержит недопустимые уступки левым силам (особенно на фоне Сандинистской революции в Никарагуа). Он уволился из армии в звании майора, забрав базу данных военной разведки, и установил контакт с «эскадронами смерти». В 1980 году Д’Обюссон организовал группировку Национальный широкий фронт (FAN) и активно занялся правоэкстремистской политикой. Вместе с генералом Хосе Альберто Медрано он также возглавлял сальвадорское отделение Секретной антикоммунистической армии.

Роберто д’Обюссон считается организатором убийства архиепископа Сан-Сальвадора Оскара Арнульфо Ромеро, которого ультраправые считали «пособником коммунистов». Архиепископ был убит 24 марта 1980 года. 7 мая д’Обюссон был арестован, но вскоре освобождён за недостатком улик.

Под руководством д’Обюссона сальвадорские ультраправые активизировались и консолидировались. Был совершён ряд нападений и терактов, зафиксированных, в частности, международными правозащитными инстанциями. Количество убитых «эскадронами смерти» исчислялось в тысячах.

Основатель партии

30 сентября 1981 года по инициативе Роберто д'Обюссона была создана партия Националистический республиканский альянс (ARENA). Прежде всего д’Обюссона поддерживали состоятельные слои населения — землевладельцы, предприниматели, офицеры, чиновники — выступавшие против перераспределительных реформ и обеспокоенные марксистским повстанчеством. Однако ARENA быстро завоевал сильные позиции в мелкобуржуазных массах и стал центром притяжения для всех крайне правых антикоммунистов в условиях гражданской войны с ФНОФМ. Этому способствовало выдвижение сплачивающих национал-патриотических лозунгов: Primero El Salvador, segundo El Salvador, tercero El Salvador! (Сальвадор — во-первых, во-вторых и в-третьих!).

28 марта 1982 года состоялись выборы в Конституционную ассамблею Сальвадора. ARENA получил почти 30 % и сформировал вторую по численности фракцию. Роберто д’Обюссон был избран председателем Конституционной ассамблеи. Предвыборная кампания основывалась на призывах к искоренению коммунистической опасности. Д’Обюссон обещал уничтожить повстанцев ФНОФМ в течение трёх месяцев, его партия публично настаивала на применении напалма.

В 1982 и 1984 годах Роберто д’Обюссон выдвигал свою кандидатуру в президенты Сальвадора. Однако в первом случае Конституционная ассамблея избрала временным главой государства банкира Алваро Маганью, во втором победу на всеобщих выборах одержал представитель Христианско-демократической партии Хосе Наполеон Дуарте (д’Обюссон собрал 46,4 % голосов).

Конфликты с американцами

Категорически против президентской кандидатуры д’Обюссона высказывались Госдепартамент и посольство США в Сальвадоре. Администрация Рональда Рейгана предупредила, что прекратит военную помощь Сальвадору, если президентом станет д’Обюссон. Помощник президента Рейгана по национальной безопасности Ричард Аллен характеризовал д'Обюссона как человека «эгоцентричного, дерзкого и, возможно, психически неуравновешенного». Поддерживая правые сальвадорские власти против левых повстанцев ФНОФМ, США старались дистанцироваться от ультраправых эксцессов. Известный американский дипломат Роберт Уайт, бывший посол США в Сальвадоре, квалифицировал д’Обюссона как «патологического убийцу». Д'Обюссон подозревался в подготовке покушения на американского посла Томаса Пикеринга, позицию которого считал объективно выгодной ФНОФМ.

Американские представители в Сальвадоре дали д’Обюссону прозвище Blowtorch Bob — Боб Паяльная лампа — за жестокость на допросах. В то же время, отношение правых кругов США иногда отличалось от официальной позиции. Среди финансистов д’Обюссона и его «эскадронов» замечалась американская консалтинговая компания Bain, связанная с Миттом Ромни.

Снижение политической активности. Кончина

С середины 1980-х угроза военной победы ФНОФМ и установления коммунистического режима в Сальвадоре сделалась маловероятной. В 1985 году Роберто д’Обюссон стал почётным председателем Националистического республиканского альянса. Практическое руководство ARENA перешло к более умеренным политикам во главе с Альфредо Кристиани. Политический курс и риторика партии эволюционировали от ультраправого радикализма к правому консерватизму. Это укрепило позиции партии — в 1989 году Кристиани был избран президентом, было достигнуто соглашение о мирном урегулировании с ФНОФМ, ARENA находился у власти в течение 20 лет.

Изменение ситуации в Сальвадоре, в Центральноамериканском регионе и в мире в целом дезактуализировало радикальный антикоммунизм Роберто д’Обюссона. Со второй половины 1980-х основатель ARENA отошёл на второй план. Он оставался почётным председателем партии, но заметно снизил свою политическую активность.

Роберто д’Обюссон скончался в феврале 1992 года от тяжёлой болезни в возрасте 47 лет. Его кончина наступила через 19 дней после вступления в силу соглашения о прекращении огня и фактического завершения гражданской войны.

Различия в оценках

Роберто д’Обюссон официально не был осуждён за терроризм и военные преступления. Однако его деятельность обычно расценивается именно в этом контексте. Специальная Комиссия ООН по установлению истины в Сальвадоре и Межамериканская комиссия по правам человека определили д’Обюссона как ответственного за убийство архиепископа Ромеро и ряд других актов насилия. Левая и либеральная общественность причисляет его к «самым зловещим фигурам в истории Сальвадора». После смерти д'Обюссона ставили в один ряд со Сталиным, Гитлером и Пол Потом.

В СССР Роберто д’Обюссон рассматривался как олицетворение самой оголтелой реакции и кровавой контрреволюции. В официальных сообщениях он характеризовался как «махровый реакционер и убийца». Даже сатирический журнал Крокодил посвятил д’Обюссону объёмный очерк: «…не вздумайте приходить в посольство с хлыстом и предупредите лейтенанта, чтобы он не вваливался к вам при дипломатах за разрешением приступить к очередному расстрелу!»

В современном Сальвадоре оценки Роберто д’Обюссона не являются столь однозначными. Влиятельная партия Националистический республиканский альянс сохраняет верность своему основателю, считает его «спасителем Сальвадора от марксистского тоталитаризма» и имеет в этом немало сторонников. Альфредо Кристиани называл достижение мира и демократии в Сальвадоре заслугой д’Обюссона и отмечал, что значительная часть населения страны относится к нему с уважением. 21 июня 2006 года при участии президента Антонио Саки именем д’Обюссона была названа площадь в городе Антиго-Кускатлан, там же установлен монумент.

Семья

Роберто д’Обюссон был дважды женат. В первом браке имел двух сыновей и двух дочерей. Роберто д’Обюссон-младший является алькальдом (мэром) Санта-Теклы, известным политиком ARENA. Эдуардо д’Обюссон представлял ARENA в Центральноамериканском парламенте и был убит в Гватемале при невыясненных обстоятельствах 19 февраля 2007 года.

См. также

• Марио Сандоваль Аларкон

Литература

• Кто есть кто в мировой политике / Ред.кол.; Кравченко Л.П. (отв.ред) и др.. — М.: Политиздат, 1990. — 560 с. — 150 000 экз. — ISBN 5-250-00513-6.

Ссылки

• [www.lalagunachalate.com.sv/jsite/index.php?option=com_content&view=article&id=533:historia-de-arena-biografia-del-mayor-roberto-daubuisson-arrieta&catid=61:politica&Itemid=78 Historia de ARENA, Biografia del Mayor Roberto d'Aubuisson Arrieta] (исп.). LaLagunaChalate. Проверено 3 января 2013. [www.webcitation.org/6DSAH0lC2 Архивировано из первоисточника 6 января 2013].
• [arenaelsalvador.blogspot.ru/2011/08/vida-de-mayor-roberto-daubuisson.html Vida de Mayor Roberto d'Aubuisson] (исп.). ALIANZA REPUBLICANA NACIONALISTA Blog oficial. Проверено 3 января 2013. [www.webcitation.org/6DSAJgHSU Архивировано из первоисточника 6 января 2013].

Отрывок, характеризующий Д’Обюссон Арриета, Роберто

– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.