д’Ориола, Кристиан

Кристиан д’Ориола
Личная информация
Оригинальное имя	фр. Christian D'Oriola
Прозвища	д’Артаньян
Гражданство	Франция Франция
Спортивная карьера	—1970
Награды и медали Олимпийские игры Серебро Лондон 1948 рапира Золото Лондон 1948 командная рапира Золото Хельсинки 1952 командная рапира Золото Хельсинки 1952 рапира Золото Мельбурн 1956 рапира Серебро Мельбурн 1956 командная рапира Чемпионаты мира Золото Лиссабон 1947 рапира Золото Лиссабон 1947 командная рапира Золото Каир 1949 рапира Серебро Каир 1949 командная рапира Серебро Монте-Карло 1950 командная рапира Золото Стокгольм 1951 командная рапира Золото Брюссель 1953 рапира Золото Брюссель 1953 командная рапира Золото Люксембург 1954 рапира Серебро Люксембург 1954 командная рапира Серебро Рим 1955 рапира Золото Филадельфия 1958 командная рапира Средиземноморские игры Золото Александрия 1951 рапира Золото Барселона 1955 рапира Государственные награды

Кристиан д’Ориола (фр. Christian D'Oriola; 3 октября 1928, Перпиньян — 29 октября 2007, Ним) — французский фехтовальщик на рапирах, четырёхкратный олимпийский чемпион (выигрывал «золото» на 3 Играх подряд), 8-кратный чемпион мира. В 2001 году Международной федерации фехтования (FIE) был признан «Лучшим фехтовальщиком XX века». Кавалер ордена Почётного легиона. Муж Катерины Дельбар.

Биография

Кристиан д’Ориола впервые стал чемпионом мира в 1947 году в Лиссабоне, выиграв золотые награды, как в личном, так и в командном первенстве рапиристов. На Олимпийские игры 1948 года в Лондоне отправляется в 19-летнем возрасте и, дойдя до финала, в личном первенстве, проигрывает своему соотечественнику Жану Бюану, которого впоследствии считал своим учителем. Однако на Играх 1948 года Кристиан д’Ориола все же становится олимпийским чемпионом в составе сборной Франции, победившей в финале командного первенства итальянцев. Через год после Олимпиады Кристиан вновь становится чемпионом мира и в личном, и в командном первенстве. На Олимпийские игры в Хельсинки 1952 года французский спортсмен едет в ранге фаворита и оправдывает ожидания, выигрывая две очередные олимпийские золотые награды. В финальном поединке личного первенства французом был повержен будущий 6-кратный олимпийский чемпион итальянец Эдоардо Манджаротти. В 1953 и 1954 годах на двух чемпионатах мира к ряду д’Ориола вновь становится сильнейшим рапиристом мира в личном первенстве. Олимпийские игры 1956 года в Мельбурне приносят спортсмену 4-ю золотую награду в личном первенстве, а также серебряную в составе сборной Франции. После Игр серьёзных успехов в большом спорте спортсмен не сыскал, сказывались проблемы со здоровьем, однако следует отметить, что в 1970 году в 42-х летнем возрасте Критиан д’Ориола в очередной раз стал чемпионом Франции по фехтованию в составе команды саблистов.

Скончался спортсмен в 2007 году в возрасте 79 лет.

См. также

• д’Ориола, Пьер-Жонкьер — двукратный олимпийский чемпион по конному спорту, двоюродный брат Кристиана
• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Награды

• Офицер ордена Почётного легиона (16 апреля 1995 года).
• Кавалер ордена Почётного легиона (21 февраля 1971 года).

Литература

• По материалам Владимир Малов. 100 великих Олимпийских чемпионов. — Москва: Вече, 2006. — С. 132-135. — ISBN 5-9533-1078-1.

Ссылки

• [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=DORIOCHR01 Профайл спортсмена на сайте databaseOlympics.com]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/do/christian-doriola-1.html Кристиан д’Ориола] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Д’Ориола, Кристиан

Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.