ДБ-3ТП

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ДБ-3ТП
Тип поплавковый торпедоносец
Производитель ОКБ-39
Главный конструктор С. В. Ильюшин
Первый полёт июнь 1938 года
Начало эксплуатации 1938 год
Основные эксплуатанты СССР
Единиц произведено 1
Базовая модель ДБ-3Т
 Изображения на Викискладе
ДБ-3ТПДБ-3ТП

ДБ-3ТП — советский опытный поплавковый самолёт торпедоносец, конструкции С. В. Ильюшина (ОКБ-39).





История создания и испытания

ДБ-3ТП был построен в 1938 году на Московском авиационном заводе № 39 им В. Р. Менжинского. В июне 1938 года на Рыбинском водохранилище начались лётные испытания самолёта, затем в Севастополе проводились практические стрельбы торпедами 45-36АМ. В испытаниях ДБ-3ТП участвовали В. К. Коккинаки, И. М. Сухомлин, В. М. Матвеев и Д.И.Вовк. В процессе испытаний было выявлено ухудшение лётных характеристик по сравнению с базовой моделью, а также значительные трудности технического обслуживания машины на водной поверхности. Все это не позволило запустить самолёт в серийное производство. Был изготовлен лишь 1 ДБ-3ТП.

Конструкция

Конструктивно ДБ-3ТП представлял собой сухопутный торпедоносец ДБ-3Т с усиленными лонжеронами и узлами центроплана, установленный на поплавковое шасси типа «Ж» (Масса поплавкового шасси — 816 кг, длина поплавка 10,66 м, ширина и высота 1,15 м, объём 7,25 м³) применявшееся ещё на ТБ-1П.

Технические характеристики

Технические характеристики


Лётные характеристики

Вооружение

  • Точки подвески: 1
  • Бомбы: 1 торпеда 45-36АН

3xПулемёта УБТ </ul>

Напишите отзыв о статье "ДБ-3ТП"

Ссылки

  • [www.airwar.ru/enc/sww2/db3t.html ДБ-3ПТ на сайте AirWar.ru]

Отрывок, характеризующий ДБ-3ТП

– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.