Дабик (город)

Эта статья — о сирийском городе. Об интернет-журнале см. Дабик (журнал).

Город Дабик араб. دابق‎ Страна СирияСирия Мухафаза АлеппоАлеппо (мухафаза)|Алеппо Координаты 36°32′23″ с. ш. 37°16′10″ в. д.36.539778° с. ш. 37.269556° в. д. / 36.539778; 37.269556    Официальный язык арабский Население 3,364 человек (2004) Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Показать/скрыть карты

Да́бик (араб. دابق‎, Dabigu у ассирийцев, греч. Δάβεχον) — город в северной Сирии, административная часть района Аазаз мухафазы Алеппо, расположенный к северо-востоку от Алеппо. К юго-западу от Дабика расположен город Мари. Согласно Сирийскому Центральному Бюро Статистики, население Дабика составляло 3,364 человек в переписи 2004 года.

История

На лугу около Дабика расположились войска Омейядов во время похода на Аль Мэссиссу. В Дабике находится могила халифа Сулеймана ибн Абд аль-Малика, который провёл вышеупомянутую экспедицию.

В начале 13-го века Дабик посетил сирийский географ Якут аль-Хамави. Он отметил, что это была деревня района Аазаз, расположенного в 4 лигах от Алеппо.

В 1516 году Дабик стал местом решающего сражения между Османской империей и Мамлюкским султанатом .

В августе 2014 года Исламское государство завоевало город и уничтожило святыню Сулеймана ибн Абд аль-Малика. Отбит в октябре 2016 г.

В исламской эсхатологии

В исламской эсхатологии, согласно хадисам, Дабик упомянут как место событий Малахима (аналог христианского апокалипсиса или Армагеддона). Абу Хурайра передал хадис о том, что пророк Мухаммед сказал: «Последний час (истории) не прибудет, пока римляне не высадятся или в аль-Амаке или в Дабике» (два города вдоль сирийско-турецкой границы). Поэтому название «Дабик» было выбрано в пропагандистских целях в качестве названия официального электронного журнала Исламского государства.

Отрывок, характеризующий Дабик (город)

– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.