Дабо, Усман

Усман Дабо
Общая информация
Родился	8 февраля 1977(1977-02-08) (47 лет) Лаваль (Франция)
Гражданство	Франция Сенегал
Рост	185 см
Вес	84 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1982—1985	Форс
1985—1990	Лаваль
1990—1995	Ренн
Клубная карьера*
1995—1998	Ренн	40 (2)
1998—1999	Интер Милан	5 (0)
1999	→  Виченца	13 (0)
1999—2000	Парма	13 (0)
2000—2001	Монако	16 (0)
2001	→  Виченца	17 (1)
2001—2003	Аталанта	52 (4)
2003—2006	Лацио	79 (3)
2006—2008	Манчестер Сити	25 (0)
2008—2010	Лацио	46 (1)
2011	Нью-Ингланд Революшн	3 (0)
Национальная сборная**
2000—2001	Франция-B	2 (0)
2003	Франция	3 (0)
Международные медали
Кубки конфедераций
Золото	Франция 2003
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Усман Дабо [фр. Ousmane Dabo; 8 февраля 1977, Лаваль (Майен) — французский футболист, опорный полузащитник. Усман — сын другого известного футболиста, сенегальца Муссы Дабо.

Карьера

Усман Дабо воспитанник клуба «Лаваль», куда его привёл отец, всю карьеру проведший в этой команде. Затем Дабо перешёл в клуб «Ренн», в составе которого он дебютировал в сезоне 1995—1996 в чемпионате Франции. В 1998 году Дабо, как и его партнёр по команде, Микаэль Сильвестр, отказался подписать свой первый профессиональный контракт с «Ренном» и перешёл в итальянский клуб «Интер» Милан, который заметил футболиста, когда тот участвовал в турнире в Тулоне в составе юношеской сборной Франции. Этот переход, ставший возможным после Дела Босмана, вызвал широкую полемику в футбольной среде. ФИФА попросила «Интер» выплатить «вознаграждение за подготовку» в размере 4,27 млн евро за игрока. Дабо провёл несколько матчей за «Интер», однако не смог завоевать места в составе и, в январе 1999 года, был отдан в аренду в клуб «Виченца», за которую провёл 13 матчей. Затем Дабо перешёл в «Парму», которую тренировал Арриго Сакки, проведя 13 игр.

В июне 2000 года он вернулся во Францию, перейдя в клуб «Монако», как часть цены, заплаченной «Пармой» за покупку Сабри Лямуши. Там же Дабо сыграл за молодёжную сборную Франции, на отборочных матчах чемпионата Европы, тогда же Дабо вызывался в состав второй сборной Франции, за которую провёл 2 игры. Через 6 месяцев, Дабо вновь был отдан в аренду «Виченце», где стал твёрдым игроком основного состава. Затем Дабо перешёл в «Аталанту», где стал одним из лидеров команды. За игру в составе «Аталанты» он получил вызов в сборную Франции на матчи Кубка конфедераций, что стало для Дабо неожиданным. Выступления Дабо стало возможно из-за отсутствия, по разным причинам, в составе сборной Эммануэля Пети, Патрика Вьейра и Клода Макелеле. В июле 2003 года Дабо перешёл в клуб «Лацио», заплативший за трансфер хавбека 1,5 млн евро. В составе римского клуба Дабо стал одной из самых важных частей, из-за очень организованного стиля игры «бьянкоселести», несмотря на то, что первый сезон француз частично получил из-за травмы.

В 2006 году, после завершения контракта с «Лацио», Дабо перешёл в состав английского клуба «Манчестер Сити», подписав контракт на 3 года. Дабо заинтересовал «Сити» после товарищеского матча клуба с «Лацио», а самому Дабо понравилась игра его нового клуба и атмосфера стадиона Сити оф Манчестер, где проходила игра. Дабо дебютировал в составе «Сити» в матче с «Челси», где его клуб проиграл 0:3. Уже в третьем матче за клуб Дабо получил красную карточку, столкнувшись в воздухе с Стивом Сидуэллом, за что был дисквалифицирован на 3 игры. Вскоре Дабо получил травму связок колена и на долгое время «выпал» из состава команды. Дабо вернулся на поле в декабре, однако долго набирал форму, потом провёл 13 матчей, но снова получил травму, в результате в оставшееся время сыграл лишь 1 раз.

1 мая 2007 года на тренировочной базе «Сити» на Дабо напал партнёр по команде, Джоуи Бартон. Дабо получил несколько ударов по голове и обратился в больницу, где ему поставили подозрение на отделение сетчатки глаза. Дабо просил, чтобы полицейские поддержали его обвинения против Бартона, в результате чего, 16 мая 2007 года, Бартон был арестован. Позже он признал себя виновным в нападении. Летом 2007 года Бартон был отправлен на трансфер главным тренером «Сити», Свеном-Ёраном Эрикссоном, вместе с партнёрами по команде, Дэнни Миллсом и Полом Диковым. В результате Миллс и Диков отправились в аренду, а Дабо остался в команде из-за недостатка покупаталей на француза. 29 августа Дабо провёл последний матч за «Сити» на Кубок Лиги.

30 января 2008 года Дабо был куплен клубом «Лацио», с которым подписал контракт до 2010 года. В своём первом сезоне Дабо стал твёрдым игроком основы клуба и выиграл с командой Кубок Италии, где реализовал решающий послематчевый пенальти в ворота Сампдории, принеся победу своей команде. Во втором сезоне Дабо получил травму, и выбыл на некоторое время, однако затем вернулся в состав команды. В мае 2010 года Дабо принял решение покинуть ряды «Лацио».

11 февраля 2011 года Дабо подписал контракт с американским клубом MLS «Нью-Ингланд Революшн». 7 мая 2011 года дебютировал в чемпионате MLS 2011 в домашнем матче против «Колорадо Рэпидз».

18 июля 2011 года через свою страничку в социальной сети Facebook Дабо объявил о завершении спортивной карьеры.

Достижения

• Обладатель Кубка конфедераций: 2003
• Обладатель Кубка Италии: 2004, 2009
• Обладатель Суперкубка Италии: 2009

Ссылки

• [www.transfermarkt.de/de/spieler/3904/dabo/transferdaten.html Профиль на transfermarkt.de]
• [www.soccerbase.com/players_details.sd?playerid=22486 Профиль на soccerbase.com]
• [archivio.inter.it/cgi-bin/giocatori-scheda?codice=G0187&L=en Профиль на inter.it]
• [www.sslazio.it/it/InfoPage.aspx?id=33775 Профиль на sslazio.it] (недоступная ссылка — история, копия)
• [www.fff.fr/servfff/historique/historique.php?cherche_joueur=Dabo Профиль на fff.fr]
• [www.lfp.fr/joueur/index.asp?no_joueur=10609 Профиль на lfp.fr]

Отрывок, характеризующий Дабо, Усман

– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.