Дабэйюань
Дабэйюань, Храм Дабэй (полностью кит. трад. 大悲禪院, упр. 大悲禅院, пиньинь: Dà Bēi Chányuàn, буквально: «Чаньский храм Великого сострадания», коротко кит. упр. 大悲院, пиньинь: Dà Bēi Yuàn) — чань-буддийский храмово-монастырский комплекс в Тяньцзине, КНР. Является одним из главных центров китайской традиции буддизма.
Построен в годы Шуньчжи (1643—1661), расширен в 1669 году при Канси. Реконструирован в 1940 году.
Комплекс включает Храм Шакьямуни, Храм Сына Неба, Храм Великого сострадания, монастырскую библиотеку и другие строения. В Храме Шакьямуни ранее хранились известные мощи — череп Сюаньцзана, но он был подарен Индии в 1950-х годах. Сейчас в Храме Шакьямуни хранится коллекция из нескольких сотен статуй будд и бодхисаттв от времён династии Цзинь (265—420) до Цин.
В 1982 году храм получил официальный статус памятника и работает в том числе как музей. До него можно дойти пешком от главного вокзала Тяньцзиня.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 апреля 2012 года. |
Напишите отзыв о статье "Дабэйюань"
Отрывок, характеризующий Дабэйюань
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
