Давель, Жан
| Жан Давель | |
 | |
| Памятник Давелю у замка Сен-Мер | |
|---|---|
| Род деятельности: |
лидер водуазского восстания против Берна в 1723 году |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Жан Даниель Абраам Давель (Майор Давель); (фр. Jean Daniel Abraham Dave; 20 октября 1670, Во — 24 апреля 1723, Лозанна) — лидер народно-освободительного восстания района Во против власти Берна в 1723 году, окончившееся поражением и казнью Давеля.
Биография
Сын пастора Фрэнсиса и Марии. Проживал в Лозанне с 1676 год, где обучался в колледже, после чего работал нотариусом и комиссаром. В 1692 году начал военную карьеру на службе у Евгения Савойского и Джона Черчилля. В 1712 году участвовал на стороне Берна в Тоггенбургской войне между протестантскими и католическими кантонами Швейцарии. После победы сил протестантов вышел на пенсию и поселился в районе Во, где занялся судебной деятельностью. В 1717 году назначен властями Берна командующим ополченческими силами района Лаво в звании генерал-майора (отсюда название «майор Давель»).
Столкнувшись с сопротивлением по внедрению в районе Во Consensus Helveticus, Давель почувствовал себя призванным освободить край из-под власти Берна. 31 марта 1723 года, воспользовавшись благоприятной обстановкой, Давель возглавил восстание численностью до 600 человек. Тогда же он объявил манифест с перечнем нарушений, допущенных властями Берна. Весть об инциденте быстро дошла до Берна, и 1 апреля Давель был арестован. Под пытками не раскаивался. Приговорен к смертной казни. Обезглавлен 24 апреля 1723 года в Види (ныне район Лозанны).
На месте казни в Види (парк Бурже) сооружен памятник с надписью: «Здесь Давель отдал жизнь за свою страну. 24 апреля 1723».[1]
Напишите отзыв о статье "Давель, Жан"
Примечания
- ↑ [www.hls-dhs-dss.ch/textes/f/F17814.php Давель, Жан Даниель Абраам]. // hls-dhs-dss.ch. Проверено 20 мая 2012. [www.webcitation.org/6ArN5edY3 Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
|
Это заготовка статьи о Швейцарии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Давель, Жан
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
