Давид ди Донателло 1968

13-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло»
Общие сведения
Дата проведения	3 августа, 1968 года
Место проведения	Италия Италия, Таормина
< 12-я 14-я >

13-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло» состоялась 3 августа 1968 года, в Театре в Тавромении.

Победители

Лучшая режиссура

• Карло Лиццани — Бандиты в Милане

Лучший продюсер

• Дино Де Лаурентис — Бандиты в Милане (ex aequo)
• Луиджи Карпентьери и Эрманно Донати — Сова появляется днём (ex aequo)

Лучшая женская роль

• Клаудия Кардинале — Сова появляется днём

Лучшая мужская роль

• Франко Неро — Сова появляется днём

Лучший иностранный режиссёр

• Ричард Брукс — Хладнокровное убийство

Лучший иностранный продюсер

• Стэнли Крамер — Угадай, кто придет к обеду?

Лучшая иностранная актриса

• Фэй Данауэй — Бонни и Клайд (ex aequo)
• Кэтрин Хепберн — Угадай, кто придет к обеду? (ex aequo)

Лучший иностранный актёр

• Уоррен Битти — Бонни и Клайд (ex aequo)
• Спенсер Трэйси — Угадай, кто придет к обеду?

Targa d’oro

• Дамиано Дамиани
• Лиза Гастони
• Нино Манфреди

Ссылки

• [www.daviddidonatello.it/ Сайт премии]
• [www.filmweb.pl/awards/David_di_Donatello/1968 Кинопремия Давид ди Донателло 1968 на сайте FilmWeb]
• [www.imdb.com/events/event0000203/1968 Кинопремия Давид ди Донателло 1968 на сайте IMDB]

Отрывок, характеризующий Давид ди Донателло 1968

Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.