Давид ди Донателло 1983
28-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло» | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата проведения | |||
Место проведения | |||
|
28-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло» состоялась 19 июня 1983 года, в Большом цирке.
Содержание
- 1 Победители
- 1.1 Лучший фильм
- 1.2 Лучшая режиссура
- 1.3 Лучший дебют в режиссуре
- 1.4 Лучший сценарий
- 1.5 Лучший продюсер
- 1.6 Лучшая женская роль
- 1.7 Лучшая мужская роль
- 1.8 Лучшая женская роль второго плана
- 1.9 Лучшая новая актриса
- 1.10 Лучшая мужская роль второго плана
- 1.11 Лучший новый актёр
- 1.12 Лучшая операторская работа
- 1.13 Лучшая музыка
- 1.14 Лучшая художественная постановка
- 1.15 Лучший костюм
- 1.16 Лучший монтаж
- 1.17 Лучший иностранный режиссёр
- 1.18 Лучший сценарий иностранного фильма
- 1.19 Лучший иностранный продюсер
- 1.20 Лучшая иностранная актриса
- 1.21 Лучший иностранный актёр
- 1.22 Лучший иностранный фильм
- 1.23 Premio Alitalia
- 1.24 Давид Лучино Висконти
- 1.25 David René Clair
- 1.26 David Europeo
- 1.27 David speciale
- 2 Ссылки
Победители
Лучший фильм
- Ночь Святого Лаврентия, режиссёр Паоло Тавиани и Витторио Тавиани
- В самое сердце, режиссёр Джанни Амелио
- Ночь Варенны, режиссёр Этторе Скола
Лучшая режиссура
- Паоло Тавиани и Витторио Тавиани — Ночь Святого Лаврентия
- Джанни Амелио — В самое сердце
- Этторе Скола — Ночь Варенны
Лучший дебют в режиссуре
- Франческо Лаудадио — Грог
- Марко Ризи — Я собираюсь жить самостоятельно
- Чинция Торрини — Азартные игры
- Роберто Бениньи — Ты беспокоишь меня
Лучший сценарий
- Серджо Амидеи и Этторе Скола — Ночь Варенны
- Паоло Тавиани и Витторио Тавиани — Ночь Святого Лаврентия
- Джанни Амелио и Винченцо Черами — В самое сердце
Лучший продюсер
- Джулиани Дж. Де Негри — Ночь Святого Лаврентия
- Ренцо Росселлини — Ночь Варенны
- Карло Кукки и Сильвия Д’Амико Бендико — Будьте добрыми если сможете
Лучшая женская роль
- Джулиана Де Сио — Я, Кьяра и Хмурый
- Ханна Шигулла — История Пьеры
- Марианджела Мелато — Честный солдат
- Джулиана Де Сио — Шопен
Лучшая мужская роль
- Франческо Нути — Я, Кьяра и Хмурый
- Джонни Дорелли — Будьте добрыми если сможете
- Марчелло Мастроянни — Ночь Варенны
Лучшая женская роль второго плана
- Вирна Лизи — Аромат моря (ex aequo)
- Лина Полито — Простите за опоздание (ex aequo)
- Милена Вукотич — Мои друзья, часть 2
Лучшая новая актриса
- Федерика Мастрояни — Будьте добрыми если сможете
- Норма Мартелли — Ночь Святого Лаврентия
- Тициана Пини — In viaggio con papà
Лучшая мужская роль второго плана
- Лелло Арена — Простите за опоздание
- Паоло Стоппа — Мои друзья, часть 2
- Тино Ширинци — Шопен
Лучший новый актёр
- Фаусто Росси — В самое сердце
- Марселло Лотти — Я, Кьяра и Хмурый
- Карло Де Маттеи — Шопен
Лучшая операторская работа
- Франко Ди Джакомо — Ночь Святого Лаврентия
- Армандо Наннуцци — Ночь Варенны
- Карло Ди Пальма — Идентификация женщины
Лучшая музыка
- Анджело Брандуарди — Будьте добрыми если сможете
- Никола Пьовани — Ночь Святого Лаврентия
- Армандо Тровайоли — Ночь Варенны
Лучшая художественная постановка
- Данте Ферретти — Ночь Варенны
- Марко Феррери — История Пьеры
- Джанни Сбарра — Ночь Святого Лаврентия
Лучший костюм
- Габриэлла Пескуччи — Ночь Варенны
- Николетта Эрколи — История Пьеры
- Люсия Мирисола — Будьте добрыми если сможете
- Лина Нерли Тавиани — Ночь Святого Лаврентия
Лучший монтаж
- Роберто Перпиньяни — Ночь Святого Лаврентия
- Раймондо Крочани — Ночь Варенны
- Руджеро Мастроянни — Мои друзья, часть 2
Лучший иностранный режиссёр
- Стивен Спилберг — Инопланетянин
- Блейк Эдвардс — Виктор/Виктория
- Коста-Гаврас — Пропавший без вести
Лучший сценарий иностранного фильма
- Блейк Эдвардс — Виктор/Виктория
- Джон Брайли — Ганди
- Коста-Гаврас и Дональд Стюарт — Пропавший без вести
Лучший иностранный продюсер
- Ричард Аттенборо — Ганди
- Кэтлин Кеннеди и Стивен Спилберг — Инопланетянин
- Guney Film и Cactus Film — Дорога
Лучшая иностранная актриса
- Джули Эндрюс — Виктор/Виктория
- Сисси Спейсек — Пропавший без вести
- Джессика Лэнг — Тутси
Лучший иностранный актёр
- Пол Ньюман — Вердикт
- Джек Леммон — Пропавший без вести
- Дастин Хоффман — Тутси
Лучший иностранный фильм
- Ганди, режиссёр Ричард Аттенборо
- Дорога, режиссёр Йылмаз Гюней
- Виктор/Виктория, режиссёр Блейк Эдвардс
- Пропавший без вести, режиссёр Коста-Гаврас
Premio Alitalia
Давид Лучино Висконти
David René Clair
David Europeo
David speciale
Напишите отзыв о статье "Давид ди Донателло 1983"
Ссылки
- [www.daviddidonatello.it/ Сайт премии]
- [www.filmweb.pl/awards/David_di_Donatello/1983 Кинопремия Давид ди Донателло 1983 на сайте FilmWeb]
- [www.imdb.com/events/event0000203/1983 Кинопремия Давид ди Донателло 1983 на сайте IMDB]
|
Отрывок, характеризующий Давид ди Донателло 1983
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.