Давид ди Донателло 1994
39-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло» | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата проведения | |||
Место проведения | |||
|
39-я церемония вручения наград премии «Давид ди Донателло» состоялась 18 июня 1994 года, на Капитолии.
Содержание
- 1 Победители и номинанты
- 1.1 Лучший фильм
- 1.2 Лучшая режиссура
- 1.3 Лучший дебют в режиссуре
- 1.4 Лучший сценарий
- 1.5 Лучший продюсер
- 1.6 Лучшая женская роль
- 1.7 Лучшая мужская роль
- 1.8 Лучшая женская роль второго плана
- 1.9 Лучшая мужская роль второго плана
- 1.10 Лучшая операторская работа
- 1.11 Лучшая музыка
- 1.12 Лучшая художественная постановка
- 1.13 Лучший костюм
- 1.14 Лучший монтаж
- 1.15 Лучший звук
- 1.16 Лучший иностранный фильм
- 1.17 Лучшая иностранная актриса
- 1.18 Лучший иностранный актёр
- 1.19 Давид Лучино Висконти
- 1.20 David speciale
- 2 Ссылки
Победители и номинанты
Лучший фильм
- Дорогой дневник, режиссёр Нанни Моретти
- Ради любви, только ради любви, режиссёр Джованни Веронези
- Не будем больше встречаться, режиссёр Карло Вердоне
Лучшая режиссура
- Карло Вердоне — Не будем больше встречаться
- Нанни Моретти — Дорогой дневник
- Pasquale Pozzessere — Отец и сын
Лучший дебют в режиссуре
- Симона Иццо — Сентиментальные маньяки (ex aequo)
- Франческо Раньери Мартинотти — Абиссиния (ex aequo)
- Leone Pompucci — Тысяча синих пузырей (ex aequo)
Лучший сценарий
- Уго Кити и Джованни Веронези — Ради любви, только ради любви
- Франческа Марчано и Карло Вердоне — Не будем больше встречаться
- Нанни Моретти — Дорогой дневник
Лучший продюсер
- Аурелио Де Лаурентис — Ради любви, только ради любви
- Анджело Барбагалло и Нанни Моретти — Дорогой дневник
- Джованни Ди Клементе — Джованни Фальконе
Лучшая женская роль
- Азия Ардженто — Не будем больше встречаться
- Кьяра Казелли — Где ты? Я здесь
- Барбара Де Росси — Сентиментальные маньяки
Лучшая мужская роль
- Джулио Скарпати — Мальчик-судья Розарио Леватино
- Диего Абатантуоно — Ради любви, только ради любви
- Нанни Моретти — Дорогой дневник
- Сильвио Орландо — Суд
Лучшая женская роль второго плана
- Моника Скаттини — Сентиментальные маньяки
- Реджина Бьянки — Мальчик-судья Розарио Леватино
- Стефания Сандрелли — Ради любви, только ради любви
Лучшая мужская роль второго плана
- Алессандро Абер — Ради любви, только ради любви
- Джанкарло Джаннини — Джованни Фальконе
- Леопольдо Триесте — Мальчик-судья Розарио Леватино
Лучшая операторская работа
- Бруно Кашио — Отец и сын (ex aequo)
- Данте Спинотти — Тайна старого леса (ex aequo)
- Лука Бигацци — Разделённая душа
- Джузеппе Ланчи — Дорогой дневник
Лучшая музыка
- Никола Пьовани — Дорогой дневник
- Федерико Де Робертис — Суд
- Никола Пьовани — Ради любви, только ради любви
Лучшая художественная постановка
- Массимо Антонелло Геленг — О смерти, о любви
- Джантито Буркьелларо — Воробей
- Энрико Фиорентини — Ради любви, только ради любви
Лучший костюм
- Пьеро Този — Воробей
- Маурицио Милленотти — Тайна старого леса
- Габриэлла Пескуччи — Ради любви, только ради любви
Лучший монтаж
- Карло Валерио — Отец и сын
- Нино Баральи — Ради любви, только ради любви
- Марко Гарроне — Дорогой дневник
Лучший звук
- Туллио Морганти — Суд
- Бенито Алькимеде — Не будем больше встречаться
- Франко Борни — Дорогой дневник
Лучший иностранный фильм
- Во имя отца, режиссёр Джим Шеридан
Лучшая иностранная актриса
Лучший иностранный актёр
- Энтони Хопкинс — На исходе дня
Давид Лучино Висконти
David speciale
Напишите отзыв о статье "Давид ди Донателло 1994"
Ссылки
- [www.daviddidonatello.it/ Сайт премии]
- [www.filmweb.pl/awards/David_di_Donatello/1994 Кинопремия Давид ди Донателло 1994 на сайте FilmWeb]
- [www.imdb.com/events/event0000203/1994 Кинопремия Давид ди Донателло 1994 на сайте IMDB]
|
Отрывок, характеризующий Давид ди Донателло 1994
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.