Давлетшин, Тамурбек Динмухаметович
| Тамурбек Динмухаметович Давле́тшин | |
| Место рождения: |
деревня Зильдяр Уфимской губернии |
|---|---|
| Гражданство: | |
Тамурбек Динмухаметович Давле́тшин (тат. Timurbək Dinmөxəmmət uğlı Dəwlətşin, Тимурбәк Динмөхәммәт улы Дәүләтшин; 26 мая 1904, деревня Зильдяр Уфимской губернии — 7 сентября 1983, Мюнхен) — татарский историк, юрист, общественный деятель.
Учился на юридическом факультете Казанского (1924—1926) и Московского (1928—1930) университетов.
В 1933 году окончил аспирантуру. В 1934—1938 — руководитель НИИ в Уфе.
В 1938—1941 годах — профессор гражданского права Казанского филиала Всесоюзного юридического института, начальник юридического отдела Президиума Верховного Совета ТАССР.
В 1941 году ушёл на фронт и в конце лета того же года оказался в плену.
В 1942 году был освобождён и жил в Берлине. Участвовал в организации и работе татарской газеты «Идель — Урал», издававшейся при поддержке Министерства по делам оккупированных территорий. После войны остался в ФРГ.
Один из организаторов и руководителей Татаро-Башкирского национального комитета (1947—1953).
В 1951—1969 годах — научный сотрудник Института по изучению СССР (Мюнхен).
Составил один из первых татарско-немецких словарей. Автор книги «Советский Татарстан: теория и практика ленинской национальной политики» (1974, Лондон, на русском языке), которая была признана в СССР антисоветской.[1]
Напишите отзыв о статье "Давлетшин, Тамурбек Динмухаметович"
Примечания
- ↑ Абдуллин М. И., Батыев С. Г. Татарстан АССР: чынбарлык һәм буржуаз уйдырмалар. — Казан : Татар. кит. нәшр., 1980. — 208 б. — Библиогр.: 199—207 б.
Отрывок, характеризующий Давлетшин, Тамурбек Динмухаметович
– Штраф! Штраф! Штраф!– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
