Давыдов, Ладо Шириншаевич

Ладо (Владимир) Шириншаевич Давыдов
Дата рождения	18 августа 1924(1924-08-18)
Место рождения	Владикавказ
Дата смерти	30 июля 1987(1987-07-30) (62 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Звание	Сержант
Сражения/войны	Великая Отечественная война: Операция Багратион
Награды и премии	Медали

Ладо́ (Владимир) Ширинша́евич Давы́дов (18 августа 1924, Орджоникидзе, СССР — 30 июля 1987, Москва, СССР) — разведчик, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Ладо Давыдов является одним из двух ассирийцев, удостоенных звания Героя Советского Союза.

Биография

Родился 18 августа 1924 года в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ) Северо-Осетинской АССР. Ассириец (представитель селения Дызан).

Окончил 4 класса, затем работал на кожевенном заводе.

В Красную Армию пошёл в августе 1942 года добровольцем. Служил вначале в кавалерийском полку, а потом — в 7-й особой морской бригаде.

Разведчик 210-й отдельной разведывательной роты (306-я стрелковая дивизия, 43-я армия, 1-й Прибалтийский фронт) Ладо Давыдов в боях за освобождение Витебской области (лето 1944) с группой разведчиков переправился через реку Западная Двина. В бою за деревню Шарыпино захватил штабные документы и уничтожил несколько солдат и офицеров противника.

Цитата из книги мемуаров «Так шли мы к победе» маршала Баграмяна:

«…находившийся в районе форсирования начальник оперативного отдела штаба 43-й армии полковник Турантаев, сам слывший храбрым офицером, после возвращения на командный пункт армии с восторгом рассказывал об исключительно высоком боевом порыве всех бойцов и командиров, начавших переправу под ураганным огнём противника. Он рассказал, что 179-я и 306-я стрелковые дивизии преодолели реку и захватили плацдарм в 13 километрах северо-восточное Бешенковичей. Особо отличились бойцы разведывательной роты 306-й стрелковой дивизии под командованием капитана Гусева.

Первой на противоположный берег переправилась группа бойцов под командованием Ладо Шириншаевича Давыдова. Разведчики стремительно высадились на берег и атаковали деревню Шарыпино, в которой расположился штаб немецкого полка. Уничтожив несколько десятков фашистов, воины организовали оборону, отбили все атаки немцев и обеспечили форсирование реки остальными силами разведроты и передовыми батальонами дивизии».

После войны был демобилизован, жил в Москве. Работал на обувной фабрике «Объединённый труд».

Умер в 1987 году. Похоронен в Москве на Пятницком кладбище.

Семья

• Жена — Татьяна (Вартануш) Николаевна.
• Дочери — Рита и Людмила.

Награды

• Звание Героя Советского Союза присвоено 22 июля 1944 года с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4147).
• Награждён орденами Ленина, Отечественной войны 1-й степени и медалями, среди которых «За отвагу».
• Почётный гражданин села Урмия Курганинского района Краснодарского края.

См. также

• Список Героев Советского Союза (Северная Осетия).

Литература

• И. Х. Баграмян «Так шли мы к победе», Воениздат, 1988.
• Гречко А. А. Битва за Кавказ. М., Воениздат, 1967.
• Герои Советского Союза. В двух томах. Том 1, Воениздат, 1987.
• Герои битвы за Кавказ. «Ирыстон». Цхинвали. 1975.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8526 Давыдов, Ладо Шириншаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.rso-kprf.ru/index.php/weteranam-wow/2247-2011-03-14-06-35-25.html Герой Советского Союза Давыдов (Давидов) Ладо Шириншаевич].
• [sinoset.sklib.ru/index.php?dn=article&to=art&id=16 Давыдов Ладо Шириншаевич].

Отрывок, характеризующий Давыдов, Ладо Шириншаевич

– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?