Давыдов, Юрий Владимирович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юрий Давыдов
Гражданство:

СССР СССР (1924—1991)
Россия Россия (1991—2002)

Род деятельности:

писатель

Направление:

историческая проза

Язык произведений:

русский

Дебют:

1945

Награды:

</td></tr> </table> Ю́рий Влади́мирович Давы́дов (20 ноября 1924, Москва, СССР — 17 января 2002, Москва, Россия) — русский советский писатель, мастер исторической прозы.





Биография

Родился в семье интеллигентов-гуманитариев.

Участник Великой Отечественной войны, с 1942 по 1949 год служил в Военно-морском флоте. В 1945 году окончил Выборгское морское училище. До 1949 года учился на историческом факультете МГУ.

Публиковаться начал в 1945 году. В 1949 году был репрессирован. Освобождён в 1954 году.

С 1991 по 1995 год — секретарь Союза писателей Москвы. В 1993 году подписал «Письмо сорока двух»[1]. В 2001 году возглавлял жюри «Букеровской премии».

Роман «Такой предел вам положен» остался незавершённым (опубликован в журнале «Знамя» в 2002 году).

Похоронен на Переделкинском кладбище под Москвой.

Награды

Сочинения

Библиография

  • Давыдов, Ю. В. Южный Крест : [повесть о капитане О. Е. Коцебу]. — М. : Географгиз, 1957. — 88 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Вижу берег ; Шхуна «Константин» : повести. — М. : Молодая гвардия, 1964. — 176 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Этот миндальный запах… : роман / [послесл. канд. ист. наук В. Логинова]. — М. : Молодая гвардия, 1965. — 270 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Головнин. — М. : Молодая гвардия, 1968. — 206 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Нахимов. — М. : Молодая гвардия, 1970. — 176 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Сенявин. — М. : Молодая гвардия, 1972. — 253 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Судьба Усольцева : рассказы, повесть. — М. : Молодая гвардия, 1973. — 301 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Глухая пора листопада : роман. — М. : Молодая гвардия, 1975. — 558 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. [narovol.narod.ru/art/lit/mich1.htm Завещаю вам, братья…] : повесть об Александре Михайлове. — М. : Политиздат, 1975. — 382 с. — (Пламенные революционеры).</span>
  • Давыдов, Ю. В. На скаковом поле, около бойни… : повесть о Дмитрии Лизогубе. — М. : Политиздат, 1983. — (Пламенные революционеры).</span>
  • Давыдов, Ю. В. Герман Лопатин, его друзья и враги. — М. : Советская Россия, 1984.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Избранное. — М. : Московский рабочий, 1985. — С. 480.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Соломенная сторожка. Две связки писем : роман. — М. : Советский писатель, 1986. — 432 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Сочинения : в 3 т. — М. : Терра, 1996. — (Большая библиотека приключений и научной фантастики).</span>
    • Т. 1 : Сенявин ; Головнин ; Нахимов : статьи.
    • Т. 2 : Плау винд, или Приключения лейтенантов ; Иди полным ветром ; Большая паутина ; Белый всадник : рассказы.
    • Т. 3 : Смуглая Бетси, или Приключения русского волонтёра ; На шхуне : повести, рассказы.
  • Давыдов, Ю. В. Бестселлер : роман. — М., 1998.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Жемчужины Филда : Историческая проза. — М. : Вагриус, 1999. — 352 с.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Такой предел вам положен : роман // Знамя. — 2002. — № 6.</span>
  • Давыдов, Ю. В. Собрание сочинений : в 5 т. — М. : Пропаганда, 2004.</span>
    • Т. 1 : Подколодный Башуцкий, или Синие тюльпаны ; Дорога на Голодай ; Мальчики ; Рождённый в Вавилоне ; Заговор сионистов ; Африканский вариант ; Вечера в Колмове : повести, рассказы.
    • Т. 2 : Завещаю вам, братья… ; Скаковое поле : повести.
    • Т. 3 : Глухая пора листопада : роман.
    • Т. 4 : Соломенная сторожка, или Две связки писем : роман.
    • Т. 5 : Бестселлер : роман.

О Ю. В. Давыдове

  • Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Напишите отзыв о статье "Давыдов, Юрий Владимирович"

Примечания

  1. В интервью «Независимой газете», опубликованном 5 октября 1996 года, свою подпись под «Письмом сорока двух» назвал «глупостью». См.: Кьеза, Дж. [www.fictionbook.ru/author/keza_djuletto/proshayi_rossiya/keza_proshayi_rossiya.html#lit5 Прощай, Россия!]
  2. Указ Президента РФ от 20 ноября 1999 г. № 1538
  3. Указ Президента РФ от 11 ноября 1994 г. № 2081

Ссылки

  • [magazines.russ.ru/authors/d/ydavydov/ Юрий Давыдов] в «Журнальном зале»
  • Давыдов, Ю. В. [publ.lib.ru/ARCHIVES/D/DAVYDOV_Yuriy_Vladimirovich/_Davydov_Yu._V..html Произведения] в «Публичной библиотеке»
  • Рассадин, С. Б. [www.novayagazeta.ru/data/2004/85/28.html Юрий Давыдов. Писатель-«чистильщик»]


Отрывок, характеризующий Давыдов, Юрий Владимирович

Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!


Навигация