Дав, Рита

Рита Дав (англ. Rita Frances Dove; род. 28 августа 1952, Акрон) — американская писательница.

Биография

По [en.wikipedia.org/wiki/Presidential_Scholar президентской программе] одной из 100 избранников окончила публичную высшую школу в родном городе. Затем окончила Университет Майами (summa cum laude, 1973), с 1974 по Программе Фулбрайта занималась в Тюбингенском университете, в 1977 получила степень магистра в Айовском университете. С 1989 преподавала в Виргинском университете. Первой среди афроамериканцев получила звание поэта-лауреата (1993—1995), а затем (вместе с Луизой Глюк и У. С. Мёрвином) — специального консультанта к 200-летию Библиотеки Конгресса (1999—2000).

Произведения

Стихи

• The Yellow House on the Corner (Carnegie Mellon Press, 1980)
• Museum (Carnegie Mellon, 1983)
• Thomas and Beulah (Carnegie Mellon Press, 1986)
• Grace Notes (New York: W.W. Norton, 1989)
• Selected Poems (Pantheon/Vintage, 1993)
• Mother Love (New York: W.W. Norton, 1995)
• On the Bus with Rosa Parks (New York: Norton, 1999)
• American Smooth (New York: W.W. Norton, 2004)
• Sonata Mulattica (New York: W.W. Norton, 2009)

Драмы

• The Darker Face of the Earth: A Verse Play in Fourteen Scenes (Story Line Press, 1994)

Романы

• Through the Ivory Gate (Pantheon Books, 1992)

Новеллы

• Fifth Sunday (University of Kentucky, 1985)

Эссе

• The Poet’s World (Washington: The Library of Congress, 1995)

Признание

Лауреат многочисленных национальных премий и наград, среди которых Пулитцеровская премия (1987, второй лауреат среди афроамериканцев). Почётный доктор 22 университетов. Поэт-лауреат штата Виргиния (2004—2006). Канцлер Академии американских поэтов (2006—2012).

Литература

• Vendler H. The given and the made: strategies of poetic redefinition. Cambridge: Harvard UP, 1995
• Frey Steffen T. Crossing color: transcultural space and place in Rita Dove’s poetry, fiction, and drama. Oxford; New York: Oxford UP, 2001
• Pereira M. Rita Dove’s cosmopolitanism. Urbana: University of Illinois, 2003
• Righelato P. Understanding Rita Dove. Columbia: University of South Carolina Press, 2006

Ссылки

• [people.virginia.edu/~rfd4b/home.html На сайте Виргинского университета]  (англ.)
• [www.poetryfoundation.org/bio/rita-dove Биография, библиография, стихи on line]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Дав, Рита

– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить: