Даганский, Александр Юльевич
| Александр Юльевич Даганский | ||||
| Дата рождения | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||
| Дата смерти | ||||
| Место смерти | ||||
| Принадлежность | ||||
| Род войск | ||||
| Годы службы | ||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||
| Сражения/войны | ||||
| Награды и премии |
| |||
Александр Юльевич Даганский (1902 — 1952) — контрразведчик, исполняющий обязанности начальника 2-го отдела[1] Главного экономического управления (ГЭУ) НКВД СССР, подполковник (1943).
Содержание
Биография
Родился в еврейской семье. Рядовой отряда Красной гвардии на Северном Кавказе в 1918.
С 1918 по 1924 оперативный работник Харьковской губернской ЧК, Полтавской губернской ЧК, Полтавского губернского отдела ГПУ. С 1924 по 1925 комендант войск ОГПУ по охране сахарной промышленности в местечке Монастырщина.
С 1924 по 1928 занимался хозяйственной деятельностью: уполномоченный сахарного завода в городе Смела с 1925 по 1926; заместитель директора Комбината макаронно-мельничного производства в городе Орджоникидзе с 1926 по 1927; автоматчик на 1-м Государственном автомобильном заводе в городе Москва с 1927 по 1928.
С 1928 по 1930 уполномоченный Особого отдела Московского военного округа. С 1930 по 1932 старший уполномоченный, начальник отделения Экономического отдела ГПУ Якутской АССР. Член ВКП(б) с 1932. С 1932 по 1933 уполномоченный, старший уполномоченный Полномочного представительства ОГПУ по Московской области. С 1933 по 1934 начальник отделения Тверского оперативного сектора ОГПУ. С 1934 по 1936 помощник начальника отделения Экономического отдела Полномочного представительства ОГПУ по Московской области, помощник начальника отделения, начальник отделения Экономического отдела УГБ УНКВД Московской области, помощник начальника отделения Экономического отдела ГУГБ НКВД СССР. С 1936 по 1937 помощник начальника отделения Контрразведывательного отдела — 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР, затем до 1938 начальник отделения 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР. С 1938 по 1939 заместитель, исполняющий обязанности начальника 2-го отдела Главного экономического управления НКВД СССР. С 1939 по 1941 заместитель начальника Управления исправительно-трудовых лагерей и строительства НКВД № 1 в городе Ровно, отвечал за лагерь для военнопленных, строивших шоссе Новоград-Волынский — Львов, затем за Львовский лагерь, руководил эвакуацией лагеря в 1941, в ходе которой погибло более 1840 военнопленных. С 1941 по 1944 заместитель начальника Управления Тырны-Аузского комбината ИТЛ НКВД. Затем заместитель начальника, начальник Дашкесанстроя с 4 сентября 1944, Закметалургстроя в городе Кировабад.
Умер вскоре после ограбления уголовниками во главе с вором в законе в феврале 1952.[2]
Звания
- старший лейтенант ГБ, 13.09.1936;
- капитан ГБ, 05.11.1937;
- подполковник ГБ, 11.02.1943.[3]
Награды
- орден «Знак Почёта», 22.07.1937;
- знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (XV)», 09.05.1938.
Напишите отзыв о статье "Даганский, Александр Юльевич"
Литература
- [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb128.htm А. Ю. Даганский] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/nkvd/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941: Справочник] / О-во «Мемориал» и др.; Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского — М.: Звенья, 1999. — 504 с. — ISBN 5-7870-0032-3
- Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы и материалы. / Под редакцией Р. Г. Пихои, А. Хейштора. Составители: Н. С. Лебедева, Н. А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский. — М.: Международный фонд «Демократия», 1999. — 608 с. с илл. ISBN 5-89511-002-9[4]
Примечания
- ↑ Тяжёлая промышленность и машиностроение; изменение функций с 29 апреля 1939 приказом НКВД № 00447: оборонная промышленность.
- ↑ По другим данным умер в 1953.
- ↑ Возможно, впоследствии стал полковником.
- ↑ [militera.lib.ru/docs/da/katyn_idf/index.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Первоисточники ]- Катынь. Пленники необъявленной войны]
Ссылки
- [www.alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1007887/4 Архив Александра Н. Яковлева]
- [liveangarsk.ru/news/20100114/kto-vy-polkovn Кто вы, полковник Даганский?]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Даганский, Александр Юльевич
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
