Нахско-дагестанские языки
Нахско-дагестанская | |
Таксон: |
семья |
---|---|
Статус: |
общепризнана |
Ареал: |
восток Северного Кавказа |
Число носителей: |
около 5 миллионов |
Классификация | |
Категория: | |
Сино-кавказская макросемья (гипотеза)
| |
Состав | |
5—6 ветвей | |
Время разделения: |
26—24 век до н.э. |
Процент совпадений: |
30—33 % |
Коды языковой группы | |
ISO 639-2: |
— |
ISO 639-5: |
— |
См. также: Проект:Лингвистика |
Нахско-дагестанские языки (северовосточнокавказские, восточнокавказские[1]) — языковая семья, распространённая главным образом в восточной части Северного Кавказа (в Дагестане, Чечне и Ингушетии), отчасти в Азербайджане, Грузии, Турции, Иордании и некоторых других странах Ближнего Востока. Численность говорящих на этих языках примерно 6 миллионов.
Включается в гипотетическую северокавказскую надсемью.
В лингвистике также употребителен термин дагестанские языки, охватывающий почти все перечисленные ветви нахско-дагестанской семьи за исключением нахской ветви[2].
Распад общего восточнокавказского языка, давшего начало языкам нахско-дагестанской семьи, относят к концу III тысячелетия до н. э., а расхождение дагестанских языков датируют ранним бронзовым веком[1].
Классификация
- Аваро-андо-цезская ветвь
- аваро-андийская подветвь
- цезская (дидойская) подветвь
- западноцезская группа
- восточноцезская группа
- Даргинская ветвь
- севернодаргинская группа
- северозападная подгруппа
- урахинский язык (кабинский, хюркилинский)
- мюрего-губденский язык
- кадарский язык
- муиринский язык
- мегебская группа
- юго-западно-даргинская группа
- чирагская группа
- кайтагская группа (хайдакская)
- кубачи-аштинская группа
- севернодаргинская группа
- Лезгинская ветвь
- восточнолезгинская группа
- западнолезгинская (рутульско-цахурская) группа
- южнолезгинская (шахдагская, бабадагская) группа
- арчинская группа
- удинская группа
- Хиналугский язык
Возможные родственные языки
Анчабадзе Ю. Д.[3] в своей Рецензии на: Кавказский этнографический сборник. VII // Советская этнография, № 6, 1982., где приводилась статья профессора А. К. Глейе «К праистории северно-кавказских языков» (опубликована в 1907 году)), находит убедительными нижеследующие выводы профессора А. К. Глейе о том, что племена, родственные абхазо-черкесским, в древности жили и южнее, до самой Месопотамии. Чтобы доказать это, он обращается к языку «митанни» и сравнивает его в лексическом и грамматическом отношении с абхазо-черкесскими, показывая, что язык митанни занимает среднее место между абхазо-черкесскими и нахско-дагестанскими языками.
По мнению ряда ряда учёных, урартский язык, с которым они образуют хуррито-урартскую семью. По мнению Старостина, поддержанному Дьяконовым и некоторыми другими специалистами, хурритский язык может находится в отдалённом родстве с современными северокавказскими (нахско-дагестанскими) языками[4].
Напишите отзыв о статье "Нахско-дагестанские языки"
Примечания
- ↑ 1 2 М. Е. Алексеев Нахско-дагестанские языки. Языки мира: Кавказские языки. - М., 1999. - С. 156-165
- ↑ Коряков Ю. Б. Атлас кавказских языков. М., 2006. Стр. 26.
- ↑ [annales.info/kavkaz/books/smompk37.htm Сайт annales.info]
- ↑ ВДИ. 1995 год. № 2: Старостин С. А. (Москва) — «Несколько новых хурритских этимологий.» стр. 133
Литература
- [www.philology.ru/linguistics4/alekseev-99.htm Алексеев М. Е. Нахско-дагестанские языки] // Языки мира. Кавказские языки. М., 1999.
Ссылки
- [bigenc.ru/text/2627407 Дагестанские народы] / С. А. Арутюнов, Г. А. Сергеева // Григорьев — Динамика. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2007. — С. 237. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 8). — ISBN 978-5-85270-338-5.</span>
Это заготовка статьи о группе языков. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
|
Отрывок, характеризующий Нахско-дагестанские языки
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.