Дагестанское землетрясение 1970 года

Дагестанское землетрясение
Дагестанское землетрясение 1970 года, СССР
Дата и время	14 мая 1970 года, 12.20 и 21.12 MSK (UTC+4)
Магнитуда	6,7 Mw
Глубина гипоцентра	от 8 до 25 км
Расположение эпицентра	42°54′ с. ш. 46°06′ в. д.42.9° с. ш. 46.1° в. д. / 42.9; 46.1
Затронутые страны (регионы)	РСФСР РСФСР, Дагестанская АССР
Пострадавшие	31 погибший, 45 тыс человек без крова
Афтершоки	1140

Дагестанское землетрясение 1970 года — катастрофическое землетрясение (магнитуда 6.7, интенсивностью 9 баллов), произошедшее 14 мая 1970 года в Дагестанской АССР. Эпицентр находился на территории Буйнакского района в 30 км к западу-северо-западу от Махачкалы. В результате сейсмического события пострадало 25 % территории республики, разрушено полностью 22 и частично 257 населённых пунктов, в том числе города Махачкала, Буйнакск, Каспийск, Хасавюрт и Кизилюрт. Погиб 31 человек, 45 тысяч остались без крова.
Землетрясение 14 мая 1970 года является в ХХ столетии крупнейшим на Кавказе после Шемахинского землетрясения 1902 года. Энергия, выделившаяся в его очаге, равна примерно 10¹⁶ джоулям (около 1—2 миллиардов киловатт-часов). Но так как очаг имел длину 30—35 километров и располагался основной своей частью на глубине от 12 до 30 километров, а эпицентральная зона охватила территорию в тысячу квадратных километров, то интенсивность землетрясения по всей этой зоне не превышала 9 баллов. Отсюда и сравнительно меньшие последствия.

История

Видный советский сейсмолог Н. В. Шебалин в своей брошюре «Дагестанское землетрясение 14 мая 1970 года» писал:

За долго до стихии видный знаток землетрясений Кавказа И. В. Ананьин в своих работах предупреждал о возможности возникновения к западу от Махачкалы сильных землетрясений.

Землетрясению 1970 года предшествовало длительное затишье. В течение 140 лет разрушительные землетрясения неоднократно сотрясали дагестанскую землю, но здесь, в междуречье Сулака и Шураозени, происходили лишь редкие толчки. Большинство из них не ощущалось населением и регистрировалось лишь сетью сейсмических станций Кавказа. Наука ещё не знает признаков приближающихся сейсмических катастроф, поэтому даже те немногие ученые, которые упорно указывали на высокую сейсмическую опасность этой зоны, не подозревали о том, насколько быстро оправдаются их предположения. Между тем, жители Экибулака, начиная с 1968 года, время от времени слышали глухой гул, как бы орудийный далекий грохот, доносившийся из земных глубин. Это рвались спайки во вновь оживающем очаге, намечалась новая и заново прорезалась старая система трещин в этом районе. Большой и довольно вялый очаг не мог проснуться сразу. Быть может, самой первой и робкой попыткой его рождения было небольшое Алмалинское землетрясение 1965 года. Мы не знаем, что послужило последней каплей, переполнившей чашу накопившейся энергии, но существенные события произошли днем 14 мая. На глубине в десятки километров дрогнула земля, и сместившиеся пласты породили колебания горной толщи, побежавшие во все стороны.

Размах колебаний, вырвавшихся на поверхность земли, был так велик, что пастухи в предгорьях по дороге в Экибулак вдруг заметили бегущие прямо на них земельные волны — словно пшеницу колыхнуло ветром.

Но и этой трещине не удалось вспороть всю зону, где ждала накопленная десятилетиями энергия сдавленных каменных масс. Что-то на время остановило её, и прошло ещё несколько часов, прежде чем двойным ударом был вспорот весь сейсмический шов. Так родилось Дагестанское землетрясение 1970 года".

Первый толчок произошёл в 12 часов 20 минут, сила его составила в эпицентре 7-8 баллов (М=5,7 по шкале Рихтера), в Махачкале сила толчка составила 5-6 баллов. Эпицентр располагался в районе села Кумторкала на глубине 18 км. И хотя первый толчок кое-где, особенно в селах, расположенных в эпицентре, принес повреждения жилым домам и зданиям, тем не менее, он был спасительным. Жители населённых пунктов покинули свои дома. Именно эта предосторожность помогла сохранить жизнь десяткам и сотням, а, может быть, и тысячам людей. Между первым и вторым толчками прошло почти 9 часов. В 21 час 12 минут произошёл второй более мощный толчок силой 9 баллов (М=6,7 по шкале Рихтера), приведший к основным разрушениям. Эпицентр на этот раз располагался в 30 км к западу-северо-западу от Махачкалы на территории Буйнакского района на глубине 12 км. Сотрясения в городе Махачкале оценивались в среднем в 6 баллов с усилением до 7 баллов в отдельных районах из-за грунтовых условий.

Через три минуты после основного толчка повторился толчок почти такой же силы. После этого в течение часа один за другим следовали около 10 толчков силой от 4 до 6 баллов в эпицентре. Они продолжались и в последующие дни. В период с 15 мая по 27 июня 1970 года общее количество подземных толчков, зарегистрированных сейсмической станцией «Махачкала», достигло 1140. (за такой период времени в Ташкенте было зарегистрировано около пятисот толчков). Наиболее сильные повторные толчки произошли: 17 мая в 9 час. 49 мин. (7 баллов), 31 мая в 13 час. 25 мин. (6—7 баллов), 17 июня в 03 час. 35 мин. (6—7 баллов) и 19 июля в 23 час. 35 мин. (5—6 баллов). Толчки охватили западную часть эпицентральной зоны основного землетрясения — Чиркей — Дылым. При этих толчках разрушений и жертв не было, однако наблюдались многочисленные случаи обрушения аварийных домов, поврежденных во время основного землетрясения.

Последствия землетрясения

Землетрясение нанесло ущерб 16 сельским районам и четырём городам Дагестана, занимающим 25 % территории республики, на которой проживает более 50 % населения. Особенно сильно пострадали Буйнакский, Казбековский, Кизилюртовский, Гумбетовский, Унцукульский, Гергебильский, Новолакский, Хасавюртовский, Гунибский районы и города Буйнакск, Хасавюрт, Кизилюрт, Махачкала. При этом 22 населенных пункта (Кумторкала, Зубутль, Ирганай, Шамхалбулак, Экибулак, Нижний Каранай, Шамхал-Термен, Верхний Чирюрт, Верхний Каранай, Ахатлы, Капчугай, Какаюрт, Уллубиевка, Нижний Чиркей, Чиркей, Миатли, Чирката, Тюбе, Акайтала, Аргвани, Верхнее Инхо, Алмало) были полностью разрушены, 257 причинены серьёзные повреждения. В результате землетрясения погиб 31 человек. Без крова осталось около 45 тысяч человек. В столице республики, городе Махачкала, особенно сильно пострадал микрорайон Махачкала 1-я, во многих зданиях как из необожженного кирпича, так и в кирпичных и каркасных зданиях наблюдались трещины в штукатурке, отмечены случаи частичного повреждения или падения дымовых труб.

Недалеко от селения Ахатлы, в местности Аччи, произошёл оползень. В результате десять обитателей находившейся здесь фермы оказались погребенными под обрушившимися горными породами. Правда, все они, за исключением восьмилетнего мальчика, спаслись. Утром, когда наступил рассвет, люди не узнали того места. В скальных породах появилось много довольно широких трещин, глубина которых достигала 50—100 метров. В сплошной скале образовалось несколько расщелин. Создавалось впечатление, будто скала провалилась. Оползень перегородил местную безымянную речку и образовал два озера. Масса породы, оторвавшейся от скалы, переместилась на 200 метров. По подсчетам специалистов её объём составил почти 10 миллионов кубических метров.

Выше села Чиркей с левобережного склона Сулака рухнул огромный оползень, полностью перегородивший реку. В течение ночи перед земляной плотиной образовалось озеро, ёмкость которого превышала пять миллионов кубических метров воды. В случае внезапного прорыва озеро угрожало затопить котлован строящейся Чиркейской ГЭС, снести действовавшие Чирюртовские ГЭС и затопить все населенные пункты, находящиеся в нижнем течении Сулака.

Ликвидация последствий

22 мая 1970 г. Советом Министров РСФСР принимается постановление № 323 «О дополнительных мерах по ликвидации последствий стихийного бедствия в Дагестанской АССР».

См. также

• Наиболее разрушительные землетрясения в истории человечества
• Ашхабадское землетрясение
• Ташкентское землетрясение

Литература

• Акаев Б. А., Атаев З. В., Гаджиев Б. С. Физическая география Дагестана. — М.: Школа, 1996.
• Амасян Р. О. и др. Инженерный анализ последствий Дагестанского землетрясения 14 мая 1970 года. — М.: Наука, 1981.
• Ахмедов Д., Вагабов М., Магомедов М. Дагестан, 14 мая 1970 года. — Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 1970. — 148, [36] с. — 5000 экз.
• Кожлаев Н. Г. Ликвидация экономических последствий сильных землетрясений (на примере Дагестанской АССР). — Махачкала: Дагестан книга, 1972.

Отрывок, характеризующий Дагестанское землетрясение 1970 года

В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.