Дадлез, Михал

Михал Дадлез
польск. Michał Dadlez
М. Дадлез во время торжественной передачи вооружения воинам варшавского гарнизона. 1939
Имя при рождении:	Михал Антони Дадлез
Род деятельности:	историк, полонист, поэт
Дата рождения:	4 января 1895(1895-01-04)
Место рождения:	Рава-Русская (ныне Жолковский район, Львовская область)
Гражданство:
Дата смерти:	11 июня 1965(1965-06-11) (70 лет)
Место смерти:	Варшава

Михал Антони Дадлез (польск. Michał Dadlez; 4 января 1895, г. Рава-Русская (ныне Жолковского района, Львовской области, Украины) — 11 июня 1965, Варшава) — польский историк литературы, полонист, поэт, педагог, доктор наук.

Биография

Участник первой мировой войны. Сражался на Восточном фронте в составе польских легионов. В 1914 был взят в плен. В 1917 — освобожден.

Военный корреспондент во время советско-польской войны 1920.

После окончания войны изучал польскую филологию в варшавском университете. В 1923 получил степень доктора полонистики.

Работал директором гимназии в Цехануве и гимназии им. А. Мицкевича в Варшаве.

В начале второй мировой войны участвовал в боях с вермахтом . Во время гитлеровской оккупации Польши преподавал на тайных курсах, организовал театр комедии «Куколки».

Участник Варшавского восстания в 1944. Активно работал в противопожарной службе столицы. Был тяжело ранен.

После окончания войны работал инспектором школ варшавского округа.

Избранные публикации

• Pope w Polsce w XVIII wieku (1923)
• Słowo o Józefie Piłsudskim (1927)
• Żołnierska przygoda (1938)

Ссылки

• [mobile.pamieta-my.pl/?p=detail&name=michal_dadlez Michał Antoni Dadlez] (польск.)

Отрывок, характеризующий Дадлез, Михал

– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…