Дайка, Джоби
| Спортивные награды | ||
|---|---|---|
| ||
| Велотрек | ||
| Чемпионаты мира | ||
| Серебро | Антверпен 2001 | командный спринт |
| Золото | Баллеруп 2002 | кейрин |
| Серебро | Баллеруп 2002 | спринт |
| Серебро | Баллеруп 2002 | командный спринт |
| Серебро | Штутгарт 2003 | кейрин |
| Серебро | Штутгарт 2003 | спринт |
| Бронза | Лос-Анджелес 2005 | спринт |
| Игры Содружества | ||
| Золото | Манчестер 2002 | командный спринт |
| Бронза | Манчестер 2002 | спринт |
Джоби Дайка (англ. Jobie Dajka; 11 декабря 1981, Берк, Новый Южный Уэльс — 4 апреля 2009, Аделаида) — австралийский велогонщик, выступал на треке.
Биография
Выпускник Австралийского института спорта, от которого получил звание спортсмена года среди юниоров в 1999 году, а в 2002 и 2003 годах — награды за достижения[1].
В 1998 году Дайка завоевал серебро в командном спринте на юниорском чемпионате мира, через год взял в обеих разновидностях спринта золото, а также бронзу в гонке на 1 км. Однако на домашние Олимпийские игры 2000 года в Сиднее Джоби не попал, но уже в 2001 году взял свою первую награду на взрослом чемпионате мира — серебро в командном спринте. 2002 год стал самым удачным в его карьере, было выиграно два золота: в кейрине на чемпионате мира и в командном спринте на Играх Содружества. Ещё в 2002 году Джоби увёз с мирового первенства два серебра, а с Игр Содружества — одну бронзу. В 2003 году чемпионата мира принёс австралийцу два серебра.
Перед Олимпиадой 2004 года дисквалифицированный за применение допинга австралиец Марк Френч заявил, что Дайка также пользовался препаратами из его комнаты в Австралийском институте спорта, но тот всё отрицал[2]. Впоследствии тесты показали, что Дайка пользовался препаратами Френча, но допинга у него не обнаружили, после чего он признался, что брал у Марка обычные витамины, но, тем не менее, австралийцы сами дисквалифицировали его на 4 месяца за то, что он испортил имидж сборной[2]. Иск, поданный спортсменом в Арбитражный спортивный суд в Сиднее, не увенчался для него успехом, и на Игры он не поехал[2].
Вернувшись в большой спорт, в марте 2005 года Дайка выиграл бронзу в спринте на чемпионате мира, а уже в июне вновь был дисквалифицирован, теперь уже на 3 года, за то, что напал на главного тренера сборной Мартина Барраса. Также за этот проступок Дайку приговорили к трём месяцам тюрьмы условно. Сам спортсмен объяснял подобное своё поведение пристрастием к алкоголю и депрессией[3]. В декабре 2006 года дисквалификация с Джоби была снята[3].
Вечером 7 апреля 2009 года бездыханное тело спортсмена было найдено в его собственном доме в Аделаиде, причины смерти установлены не были[3]. Смерть произошла 4 апреля[4].
Напишите отзыв о статье "Дайка, Джоби"
Примечания
- ↑ [www.ausport.gov.au/ais/history/awards/awards_archive Архив награждений Австралийского института спорта] (англ.)
- ↑ 1 2 3 [news.sport-express.ru/online/ntext/7/nl070162.html Дайка лишился последнего шанса попасть на Олимпиаду] Новость на сайте «Спорт-Экспресса» от 9 августа 2004 года
- ↑ 1 2 3 [lenta.ru/news/2009/04/07/cyclist/ Чемпион мира по велоспорту умер в возрасте 27 лет] Публикация на сайте Lenta.ru от 7 апреля 2009 года
- ↑ [www.smh.com.au/articles/2009/04/17/1239475050785.html Guilt should torment you, cyclist's father tells officials] Заметка в газете The Sydney Morning Herald от 18 апреля 2009 года
Ссылки
- [www.cyclingwebsite.net/coureurfiche.php?coureurid=16598 Профиль на The Cycling Website] (англ.)
Отрывок, характеризующий Дайка, Джоби
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
